Мать была родом из Уураса, что под Выборгом, отец – водитель из Похьянмаа. После первого пара Сеппо выбегал на берег озера и нырял, хотя еще не умел плавать. Отец дрессировал собаку, мать на мостках полоскала розовое белье. После этого следовало сразу же возвращаться в парилку, теперь отец начинал париться по-настоящему. Горячий воздух проникал во все уголки сауны, но Сеппо не спешил спускаться, хотя мать уже приготовила таз с водой для мытья.
«Не забудь вымыть свой краник», – говорила мать, уходя. Вместе с отцом они еще несколько раз поддавали пару и только после этого, как два взрослых мужчины, они направлялись через двор к избе, где царил аромат только что испеченных пирогов. Мать наливала Сеппо полный стакан молока, а перед отцом стоял пустой стакан. Запах льняных полотенец витал над отцом и сыном, мальчик заворачивался в полотенце с головой, а из-под отцовского мать вытаскивала бутылку водки, ту самую, из которой он уже успел отхлебнуть в дровяном сарае. Мать наливала ему в стакан и уносила бутылку. Они смеялись, и Сеппо все понимал.
Сеппо со стаканом молока и пирогом выходит на улицу. Стоя на лестнице, он пьет молоко, закусывая пирогом, смотрит на озеро, оно такое же спокойное, как этот незнакомый водоем в Норвегии, десятки лет спустя. Там солнце закатилось, а тут уже восход. Разбередив всем душу приятными воспоминаниями, официант Сорьонен признался, что ему доводилось еще и стихи писать. Он прочел несколько строк. Они тоже не были печальными.
– Испортил нам грустное настроение, – решили все.
Разговор понемногу угас. Сон, не ведающий о грядущем, окутал лагерь. Полковник, задернув вход в палатку, улегся спать головой к выходу. Солдаты как собаки: они охраняют, даже если в этом нет необходимости. В полусне полковник заметил, что проректор Пуусари уютно устроилась рядом с ним.
Глава 21
Старший следователь Полиции безопасности Эрмей Ранккала неохотно листал альбом, в который старательно заносил сведения о самом значительном происшествии за все лето. Из-за этого запутанного дела ему пришлось отложить отпуск. И сейчас, знойным летним днем, он сидел в обшарпанных стенах канцелярии на улице Ратакату и думал о том, что ничто в работе не приносит ему радости. Какое дело ни возьмешь, обязательно это окажется что-то неприятное, мрачное, таинственное и трудное. Эрмею Ранккале было почти шестьдесят. Он был сыт по горло неблагодарной работой в полиции. Эта организация не пользовалась уважением. Враждебно настроенный народ и особенно СМИ делали все, чтобы обесценить их важную и часто необходимую работу. Любой неизвестный журналюга мог тиснуть в газету свои бесстыжие рассуждения, а исправлять неточную информацию не входило в обязанности сотрудников Полиции безопасности. Когда работа секретная, о ней часто распространяется ложная информация, и именно из-за того, что она секретная, ошибки исправлять нельзя. Этот парадокс портил следователю Эрмею Ранккале настроение и отношение к миру вообще. Сам он казался себе невидимым рыцарем-защитником, простирающим спасительную длань над всей нацией, но неблагодарный народ кусал эту руку, так как не знал своего благодетеля. Эрмей Ранккала цинично усмехнулся. Народ публично делает глупости, пагубные последствия которых приходится исправлять тайно. Секретная полиция может быть общественной, но не публичной. То, чем он сейчас занимался, поначалу казалось обычной ерундой. На рабочем столе Эрмея Ранккалы оказалась вырезка из газеты, речь в ней шла о людях, планировавших совершить самоубийство. Он без особого интереса принялся выяснять подробности дела. Вообще-то самоубийства не входили в сферу интересов Полиции безопасности, но подобная массовая акция явно требовала внимания. Старший следователь без труда выяснил, что за объявлением в газете стоит известный своими темными банкротствами бизнесмен Онни Релонен. За ним следили от почтового отделения до домика в Хяме. Выяснилось, что он намеревался организовать в Хельсинки тайное собрание. К делу подключился еще какой-то полковник. Ранккала послал своего человека на собрание в ресторан «Певчие». Оно оказалось более масштабным событием, чем ожидалось, но все же не нарушавшим закон, а главной его целью была терапия. Безопасности нации семинар самоубийц напрямую не угрожал. На этом можно было о нем забыть, если бы после собрания не произошла таинственная смерть при весьма загадочных обстоятельствах. У следователя возникли смутные подозрения. Интереснее всего было то, что смерть зафиксировали в резиденции посла Южного Йемена. Получалось, группа лиц, склонных к самоубийству, была определенным образом вовлечена в отношения между Финляндией и иностранным государством. А это уже сфера интересов Полиции безопасности. Кто знает, может, эта группка не так уж безобидна, как показалось в самом начале? Полиция безопасности выяснила, что группой руководит полковник Кемпайнен и вышеупомянутый бизнесмен Релонен, им помогает также некая завербованная молодая женщина, проректор Хелена Пуусари из Тояла. Деятельность группы быстро распространялась по всей стране. Они собрали с людей, думавших о самоубийстве, значительную сумму денег и заполучили новый дорогой автобус. Ясно, что группа, состоящая теперь из тридцати человек, постарается ускользнуть от полиции. Главная их цель, видимо, совершение массового самоубийства. Полиция потеряла их след в доме Релонена, когда на его имущество наложили запрет на продажу. На следующий день старший следователь Ранккала посетил дом близ озера Хумалаярви вместе с инспектором, чтобы арестовать Релонена. Но дом был пуст, а во дворе дымился пепел от сожженной беседки. Тут след мог и оборваться, если бы некий электрик из Савонлинны по фамилии Таавитсайнен не заявил в полицию о похищении жены. Таавитсайнен сначала пытался добиться помощи у местной полиции, но там сказали, что его жена совершенно правильно сделала, уехав от него с группой туристов, проезжавших мимо. После проверки выяснилось, что упомянутая госпожа Таавитсайнен принимала участие в семинаре самоубийц в Хельсинки. Прежде чем полиция успела напасть на след жизнелюбивых самоубийц, они уже покинули Савонлинну. В следующий раз автобус видели в Котке. Самоубийцы оказались настолько дерзкими, что даже появились на похоронах своего погибшего товарища. Старший следователь Ранккала ругал себя за то, что не установил слежку на похоронах в Котке. Но теперь было поздно, поскольку автобус снова уехал по своему маршруту. У Ранккалы возникли серьезные опасения, что члены подозрительной организации собираются покинуть страну. Каковы их подлинные цели, было непонятно. Но если группа планирует массовое самоубийство, дело серьезное. Закон, конечно, пока не предусматривал наказания за самоубийство или его попытку, но за масштабной деятельностью этой группы могло стоять что-то более опасное. После совещания с начальником, инспектором Хунттиненом, Ранккала попросил помощи у таможни. На все пункты пересечения границы направили просьбу проверять все новые автобусы, выезжающие из страны, особенно те, пассажиры которых кажутся слишком мрачными. Удалось также собрать информацию о полковнике Кемпайнене – ничего особенного. После собрания в «Певчих» он посетил штаб и повидался с друзьями. Это было весьма подозрительно. Кроме того, готовясь к отпуску, он приказал отключить в своем доме электричество. Полковник явно замышлял нечто грандиозное. А вот что именно, Ранккала и хотел узнать. Следователю пришлось попотеть, чтобы установить владельца и номер автобуса, на котором передвигалась группа. По словам очевидцев, это был совсем новенький автобус, такие обычно используют для заказных поездок класса люкс. На заводе дали информацию, которая вывела на жителя Пори, автовладельца Корпелу, – тот несколько дней назад исчез вместе со своим автобусом. Ранккала послал одного из своих людей в Пори, чтобы последить за гаражом Корпелы, и не зря: автобус ненадолго заскочил домой, но даже не остановился, быстро уехав дальше на север. В распоряжении следователя была всего лишь старенькая «Лада». Автобус Корпелы оставил преследователя далеко позади, как только выехал на главную трассу. В Нярпио автобус окончательно исчез. А тем временем в разных частях страны пропадали люди. Последним пришло сообщение о некоем пограничнике, офицере Ряясейккойнене из Кемиярви. Ранккала задумался: неужели пограничные службы тоже причастны к странному делу, к которому имеют отношение иностранные и военные подразделения?
