Примерно половина оценочной стоимости очков приходилась на долю прогнозируемых доходов от порнографии.
Лазерный УФ-луч просканировал Керри с головы до пят, а мейнфреймы пересчитали данные в цифровой образ Морриса Симмонса, среднестатистического рекламщика, пустившегося в авантюрное путешествие. Черный комбинезон Керри превратился в шорты и поло Chicago Bears, из-под которого выпирало брюшко. Завораживающее и в то же время жутковатое зрелище. Предплечья раздулись, как куриные окорочка. Впервые за долгое время Керри рассмеялся: с него как будто свалился груз. Керри стал пританцовывать – сначала несмело, чтобы убедиться, успеют ли за ним рендерные движки, а затем чуть быстрее, не в силах сдержать восторг перед удивительной иллюзией. Когда длинные изящные пальцы неожиданно превратились в семейку венских сосисок, Керри оторопел. Он помахал ими у себя перед носом и уже собрался откусить одну, когда в наушниках раздался голос Лонштейна:
– Дружеская подсказка: ваши пальцы несъедобны.
– У меня слюнки потекли!
– Теперь вы сами убедились – у малыша безграничные возможности, – заметил Лонштейн, и пальцы снова стали пальцами. – Итак, начнем со сцены двенадцатой: «Вход в Бегемотию».
Павильон преобразился, каждая бежевая панель генерировала пиксели мерцающего чуда, голографического бегемотского Вавилона с терракотовыми домами внутри мощных городских стен. Потрясающая визуализация! Как будто каждый кирпич в городе обжигали на солнце. А потом Керри увидел бегемотов… Пружинистые туловища, выразительные глаза… Как живые, если бы не мультяшно милый облик. Это впечатляло. Керри пробирался сквозь толпу на рынке с клюшкой Dunlop 9 в руках, смотрел на опустевшие прилавки и не переставал восхищаться.
Первой записывали сцену сумасшедшей «черной пятницы». Бегемоты запихивали в сумки сушеные манго. Когда подъехала телега с новой партией, мелкие стычки переросли во всеобщую потасовку. Животные скрежетали гигантскими челюстями, бодались мощными черепами, забрызгали кровью раздавленные фрукты: максимально жестокая сцена насилия в рамках рейтинга PG
[45]. Без сомнения, это голодные, очень голодные бегемоты.
Лонштейн отказался от традиционного сценария: TPG решил генерировать диалоги автоматически, чтобы сократить временные затраты на редактирование и избежать рисков, связанных с непредсказуемостью актеров и сценаристов.
– Не рановато ли для резни?! – прозвучал голос в ухе, так похожий на внутренний, только без вечных ноток беспокойства и напряжения, что Керри поверил, что сказал это сам.
Голос повторил реплику.
Керри комично изогнул бровь:
– Не рановато ли для резни?!
Получилось.
Под звуки фанфар, в точности как в кино, на рынок вошла бегемотиха в золотой короне, Королева бегемотов. При виде ее стражи, пятерых гвардейцев-бегемотов, толпа успокоилась.
– Товарищи бегемоты! – начала Королева неподражаемым голосом дамы-командора Джуди Денч. – Мы с вами братья и сестры. У нас общий враг… – Она дождалась, пока одобрительный гул толпы утихнет. – Кто наш враг?
– Королева гиен! – взревела толпа.
– Да! – бегемотиха покосилась в сторону пустых овощных ларьков. – Она ворует наши бесценные манго, загрязняет нашу воду. Она пожирает наших младенцев-бегемотиков. У нее в пасти столько плохих бактерий, что один укус приводит к сумасшествию!
– Именно, однажды она укусила меня, и наутро я проснулся женатым на официантке из коктейльного бара в Рино! – раздался с площади зычный голос.
Керри обернулся и увидел двуногого носорога, чья самодовольная поступь и красный галстук показались ему знакомыми еще до того, как бегемоты в один голос воскликнули:
– Носорог Родни!
Носорог был вылитым Родни Дэнджерфилдом, легендарным комиком из «Шоу Эда Салливана», которое Керри в детстве смотрел вместе с отцом и смеялся вслед за ним, совершенно не понимая шуток. Сорок лет назад в Вегасе молодой Джим начинал у Родни Дэнджерфилда на разогреве. Тот наставлял его, верил в него, наблюдал из-за кулис за его выступлениями, посмеивался над наивностью. Родни Дэнджерфилд… Человек, которого Джим любил и боготворил.
Человек, который умер пятнадцать лет назад.
– Родни?
– Оставайся на месте, Джим.
– Родни мертв.
– Ты на себя посмотри, малыш, – обиделся носорог.
Голос в наушнике пояснил:
– Мы запатентовали его сущность.
– Разве это возможно?
– Ага.
– Ни фига себе.
– Поговорим об этом позже. Хорошо? Раз… Два… Три…
Носорог Родни обвел взглядом поникших бегемотов и поделился своими мыслями:
– Разве я не предупреждал? Гиенам нельзя доверять. Им лишь дай повод похохотать!
Носорог указал на Керри:
– Этот парень спасет нас!
– Я?
– Да, мы ждали, когда ты придешь.
– Даже не думайте.
– О да.
– Не-е.
Родни повернулся к бегемотам, как к зрителям в комедийном клубе, поправил галстук и закатил глаза.
– Не все же мне ошибаться… – Носорог указал на клюшку для гольфа в руках у Керри. – Говорю вам, это он! Парень из Свитков Бегемотии.
Четыре верховных жреца-бегемота вынесли гигантский свиток с изображением дородного мужчины с коротким посохом. Пока Керри протестующе отмахивался, над гольф-клубом взошло солнце, и бегемоты пали ниц, уверенные в предназначении гостя.
Впрочем, и это показалось Керри малоубедительным, но он согласился ради возможности побыть еще несколько мгновений с Родни Дэнджерфилдом, пусть даже и в его зооморфной форме.
– Ты пришел спасти нас, – сказал Родни. – Ты отвоюешь чистую воду. И манго. И детей. С твоей помощью мы наконец-то заставим себя уважать! Ты со мной?
И еще до того, как в наушниках раздался голос, Керри все для себя решил.
– С тобой я готов идти куда угодно.
Весь следующий месяц Джим и Родни бродили в полумагическом павильоне по окрестностям Бегемотии. С грозным рыком они нападали на львов-мародеров. Родни спас Керри жизнь, яростно прикончив двух львиц и обратив остальных в бегство. Они стали командой: Керри ехал верхом на Родни, как на бронированном танке, отбивался от шакалов-садистов клюшкой для гольфа и шутил про первый в своей жизни столь удачный короткий матч. Потом они лежали в густой сочной траве у подножия холма и любовались полной луной. Каждый пиксел пейзажа напоминал кенийский Масаи-Мара. Керри прижался головой к пенопласту, уверенный в том, что это брюхо носорога Родни.
Ну и что такого?
Здесь все выглядело правдивым и настоящим в отличие от серого мира снаружи – с запада долетал густой пепел, на голливудских холмах начинался сезон пожаров. В павильоне дышалось легко. Керри понял, что не хочет расставаться с другом. Благодаря их дружбе жизнь – или ее подделка – обретала смысл. Оба посвятили себя возвышенной цели.
