– Она выглядит чертовски знакомой.
Брюнетка прижала свой ботинок к моей шее и наклонилась. Она прищурилась, пытаясь понять, откуда меня знает. Из-за этого страх стер с моего лица всякое выражение. Жизнь в мире Иштвана прославила меня – фотографии нас с Кейденом вместе с Иштваном и Ребеккой заполоняли все журналы и газеты в еженедельнике Леопольда. Я надеялась, что без платья и макияжа вдали от мира элиты никто не узнает, что принцессу милосердия поместили в Дом Смерти. Но выдать меня могли мои уникальные черты.
– Тебе не кажется? – грубо и резко выплюнула брюнетка, посмотрев на своего лидера.
– Для меня все привилегированные сучки выглядят одинаково, – прорычала блондинка, пнув меня в рану на животе.
Я ощутила невероятную боль, пронзавшую каждый сантиметр моего тела. В первый раз кому-то удалось подкрасться ко мне незаметно. И меня разозлило, что таким человеком оказалась обычная сучка.
Резко все мои травмы, удары плетью, голод и потеря крови перестали иметь значение.
Как говорил Бакос, враги выжидают, чтобы напасть, когда ты наиболее слаб. Нет мне никакого оправдания. Потеряла бдительность. Я прокрутила в голове все варианты, оценивая свое невыгодное положение.
«Используй свою слабость против них».
– Мне и не нужно зарабатывать место. – Я встретилась с ней взглядом. – Я. Беру.
И выждала секунду, чтобы до нее дошел смысл моих слов. А затем сомкнула пальцы на ее ступне и сильно дернула. Используя ее падение, я подняла ногу и врезала ботинком в лицо блондинки, отбросив ее к решетке.
– Мио, держите ее, – закричала блондинка своей подруге-азиатке.
Когда я попыталась встать, нога Мио ударила меня в живот, отбросив снова на землю. Худощавая брюнетка набросилась на меня, пиная и царапая.
– Ах ты сучка! – услышала я, как прорычала блондинка, присоединяясь к своим друзьям.
«Давай, Брекс! Вставай».
Я попыталась найти силы в глубине своей души, зная, что могу справиться с этими тремя, но, как если бы на машине лопнула шина, слабость одолела меня. Рана снова открылась, кровь текла по боку и лицу. Огнестрельная рана горела, а кожа, казалось, трещала по швам.
От удара в живот я закашлялась, и мозг отключился. Они избивали меня до тех пор, пока я не начала кашлять кровью.
Издалека послышался свист, пронзив воздух.
– Стоять!
Все трое прекратили меня пинать, глядя на проход.
– Хватит, – донесся до нас мужской голос.
– Хватай это, – прошипела блондинка брюнетке. Она проскользнула мимо меня в мою камеру. Я слышала, как бежали по металлическому мостику.
– Пошли, Ди. – Блондинка махнула рукой своей подруге, которая уже убегала.
Ди перепрыгнула через меня, в руках у нее было мое одеяло. Все трое бросились прочь. Я закрыла глаза, тело перестало бороться с болью.
Я слышала, как охранники кричали им что-то вслед. Кто-то остановился возле меня.
– Черт. Они избили ее хорошо. – Чувственный голос напомнил мне симпатичного охранника, похожего на оборотня, которого я встретила в первый день у ворот.
– Человек против человека, – фыркнул еще один, – словно мне не плевать. Просто кинь ее в камеру.
– Ей нужен целитель, – ответил первый, – она и так поступила с серьезной травмой. Кажется, с тех пор ее уже высекли и избили.
– Почему нас это должно волновать? Просто человек. Умирает один, мы получаем еще десять, – фыркнул второй гнусавым голосом. – Подумай об этом, как о своеобразном тесте. Переживет ночь, значит, выживет. Нет? Ну что ж.
Звуки шумной тюрьмы эхом разносились вокруг меня, но первый парень молчал.
– Ты так чувствителен, Зандер, – прорычал второй мужчина, – мы столетия прятались из-за людей. Они заслуживают то, что получают. Помоги мне затащить ее внутрь.
Когда они затаскивали меня, мне стало так больно внутри, что все смешалось.
– Черт. Они забрали ее одеяло, – донесся до меня голос Зандера.
– Не самый удачный день для человека. Завтрашний будет ничем не лучше.
Я услышала гнусный смех, но каждый звук и чувства начали ускользать от меня, засасывая меня во тьму. Когда я уснула, мне показалось, что чья-то рука притронулась к моему виску, и словно порыв ветра до меня долетели слова:
– Сражайся. Ты должна выжить.
* * *
– Черт возьми, Битзи. Перестань совать ей пальцы в нос, – пронзительно прошептали мне в ухо. От этого я очнулась и вернулась в реальность.
И в боль.
Боль нахлынула мгновенно, я застонала еще до того, как открыла глаза. Тошнота подкатывала к горлу, из-за чего я медленно втягивала в себя воздух, пытаясь успокоить свой бунтующий желудок. Я не понимала, где концентрируется боль. Казалось, она пропитала каждую мою клетку, мышцу, нерв. Голова раскалывалась, словно в нее всадили кинжалы, пульс участился.
– Не ворчи. Ты ее разбудил.
Опи. Я пыталась оставаться в реальности, в то время как мозг желал отключиться и впасть в спячку на несколько месяцев.
Я облизнула губы. В горле пересохло, во рту скопился такой привкус, словно я выпила кислоту, а в ней что-то сдохло. Заставив себя открыть глаза, я увидела перед собой лицо домового и два огромных глаза беса. И взвизгнула.
– Оно живое!
Опи поднял руки, безумно смеясь, словно разыгрывал пьесу.
«Не блюй. Не блюй».
Съежившись, я перекатилась на спину, из меня вырвался громкий всхлип.
Что-то пропищала бес.
– Ты ведь тоже любишь этот фильм. Не делай вид, что не понимаешь, – вздохнул Опи, махнув на нее руками.
Писк.
– Ты бы все равно лучше не сказала, – ответил он.
Писк.
– Хорошо, тогда давай. Тоже хочу посмотреть, как у тебя получится.
Писк.
– О. … ладно… это было довольно хорошо.
Их разговор был не таким громким, но я свернулась в клубок от звуков.
– Она явно не жилец.
Я приоткрыла один глаз и посмотрела на них. Битзи сердито смотрела на меня. Подняв лапу, она толкнула меня.
– В самом деле, Битз. Неужели это необходимо? Не обижайся, но ей больше понравилось то, что я сказал. – Опи покачал головой. – Я здесь главный.
Писк.
– Я не подражатель.
– Пожалуйста, – проворчала я, слова высасывали из меня силы, – прекратите болтать.
– Твой первый день был полон наслаждений, рыбка, не так ли? – Опи подошел ближе и прикоснулся к моему лицу тряпкой. Он осторожно вытер засохшую кровь вокруг моего рта и носа. Запах спирта ударил в нос. – Я о том, если ты что-то собираешься делать, то делай это с умом. Верно?
