Я попыталась отгородиться от него и обхватила себя руками за грудь. Я испытывала стыд за то, что покраснела.
– Посиди там два месяца и только потом бросай мне вызов.
Два месяца? Он вытерпел и вышел живым? Я едва продержалась там три дня. Без сомнения, я бы покончила с собой, если бы меня не выпустили.
– Знай свое место, рыба.
Уорик наклонился ко мне еще ближе. Он будоражил мою кровь, вызывая противоречивые чувства. Я ощущала возбуждение и вражду.
– Это мое королевство, – прошептал он мне угрозу в ухо и наклонил голову, – тебе разрешено в нем жить.
Он приблизился еще ближе к моему лицу, из-за чего я втягивала в себя воздух со свистом через нос. Уорик молчал. Я пристально смотрела на него, сверлила взглядом.
Гнев. Ненависть.
Замешательство?
– Прочь с дороги! Ты стоишь у меня на пути.
В ту же секунду он двинулся, врезавшись в мое плечо, и неторопливо вышел из комнаты. Зазвенел колокол, и я отшатнулась.
В комнате послышались шум и шорох шагов – заключенные направились на работу.
– Святые богини. – Тэд прихрамывал рядом со мной, спину сегодня он сгорбил еще сильнее. – Что в тебе такого особенного?
– О чем ты?
– Мне интересно, почему двух заключенных без ауры так тянет друг к другу.
– Это не так, – рыкнула я на седовласого мужчину.
Улыбка появилась на лице старика.
– Что? – фыркнула я.
– Я не говорил, хорошо это или плохо. – Он посмотрел мне в глаза. – Похоть. Ненависть. Эти чувства трудно отличить.
– Заткнись, старик. – Я потерла голову. Адреналин, заполнивший меня из-за Уорика, гнал меня на самую высокую гору. – Нет у меня настроения, чтобы слушать это загадочное друидское дерьмо.
Я свирепо посмотрела на старика, а он лишь улыбнулся.
– Рад, что ты вернулась целой и невредимой. Что все хорошо. – Тэд похлопал меня по плечу. – Я действительно скучал по тебе.
– Ты скучал потому, что тебе не с кем было поговорить.
– А какая разница?
Он толкнул меня бедром и вложил что-то в руку, после зашагав прочь.
Посмотрев на руку, я моргнула, подавляя эмоции.
Целый кусок хлеба.
Будто он знал, что я выйду сегодня.
* * *
– 85221, – властный голос Хексуса просочился сквозь меня, выбивая воздух из легких, – это все, что ты сделала? – Он осматривал кучку одежды на моем месте так, словно она была грязная. – Ты обязана сдавать ежедневную норму, даже если тебя здесь нет.
– Что?
Я побледнела. Он имел в виду, что я должна была выполнить норму за три дня плюс сегодняшний?
Мои пальцы были разодраны, так как я все еще пыталась научиться работать с машинкой, из-за измученного разума и тела я двигалась медленнее, чем другие.
– Знаешь, что происходит, когда ты не выполняешь норму?
Я смотрела на него снизу вверх.
– Отвечай!
«Я подумала, что это был риторический вопрос, сэр».
В комнате раздались охи, сообщившие, что я произнесла это вслух. Дерьмо. Из-за усталости я только что произнесла фразу вслух.
Хексус весь подобрался, его глаза потемнели, в них плескалась ярость.
– Что ты сейчас сказала?
Покинув яму всего несколько часов назад, не отдохнув и не поев, я попала в ту часть дня, где у меня ничего не осталось. Кусочек хлеба я съела давно, голод сводил меня с ума, раздирая желудок. Я вздрагивала от каждого громкого слова или шума – моя психика травмировалась в яме.
– Встань, 85221! – прорычал он.
Его голос достиг той части мозга, которая желала подчиниться, следуя его указаниям, даже если он скажет мне спрыгнуть с обрыва. Высшие демоны и друиды хорошо настраивали разум против тебя же. Среди людей ходили слухи, что сильнодействующие вещества нужны для того, чтобы блокировать разум от фейри, чтобы люди могли дать отпор.
Даже если магия здесь не действует, Хексус мог все еще принуждать меня своим голосом. Я медленно двигалась, пытаясь встать.
– Тебе это нравится, да? – Он погладил хлыст на поясе. – Не можешь удержаться?
– Нет, мастер.
– Хорошо. Я люблю, когда вы кричите. – Хексус шагнул ближе, мы были одного роста. Не сводя с меня злого взгляда, он вытащил хлыст. – Энергия витает в страхе.
Я пристально следила за его движениями, пытаясь запереть все оставшиеся чувства глубоко в своем подсознании.
Хлыст щелкнул и отскочил от стены – кончик задел мой подбородок. Шею обожгло, глаза заслезились. Я хотела верить, что у меня хватит сил вынести это. Нет, нет. Настоящий герой поднял бы подбородок вверх и принял бы порку. Я не герой.
Мои ноги задрожали, а рыдания подкатили к горлу. Хексус поднял руку и снова ударил меня. Его желтые глаза стали совершенно черными, и в них отражалась моя впалая фигура. Мне была ненавистна мысль, что моя жизнь закончится так же, как и у других. Смерть в Халалхазе… никто не знал, что я находилась рядом. Для них моя история закончилась несколько недель назад.
Как я жалела, что не умерла, смотря в тот день в глаза Кейдену.
Хрясь!
Я упала на колени, но даже писк не сорвался с моих губ. Я начала терять сознание. Казалось, моя невосприимчивость к смерти еще сильнее раздражала Хексуса. Хотел ли он, чтобы я боролось и кричала от страха?
– Нет. Остановись! – крикнул мягкий голос.
Все в комнате, включая Хексуса и меня, в шоке повернулись к говорящему.
Линкс встала рядом со своей машиной, подняв руки вверх и широко открыв глаза, словно не могла поверить в то, что сказала.
– Прости?
Хексус расправил плечи. В комнате воцарилась тишина. С открытыми ртами все уставились на нее, даже другие охранники.
– Это моя вина. – Линкс облизнула губы. – Я забыла…
Страх оборвал ее слова, на горле пульсировала вена.
Хексус обошел мой стол, подойдя к Линкс. Она дрожала всем телом, а взгляд опустила в пол.
О чем, черт возьми, она думала?
– Она все доделала. Я придерживала ее стопки на своем столе. – Линкс постучала по стопкам на своем столе. Ее рука дрожала.
Хексус уставился на нее, в черных демонических глазах не было никакого выражения. Прошли минуты, угроза, казалось, витала в воздухе.
Он сделал шаг к ее столу и пальцами провел по одежде. А потом сказал тихим голосом:
– Ты заявляешь, что все это ее работа?
– Да, мастер.
