В послушании Линкс опустила голову.
– А где же тогда твоя стопка?
– Здесь.
Она кивнула на другую кучу на полу под ее столом.
От удивления я открыла рот, теплая кровь от пореза капала на пол. Я попыталась встретиться с Линкс взглядом, но она не отрывала глаз от пола.
Подошла женщина-охранник и, схватив стопку, осмотрела ее. Она кивнула Хексусу, и он повернулся обратно к Линкс, качая головой.
– Ты утверждаешь, что она, – произнес он, дернув подбородком в мою сторону, словно я была собачьим дерьмом на тротуаре, – закончила свою трехдневную норму всего за несколько часов, когда вернулась? Ты уверена в этом, 84999?
Она вздернула подбородок.
– Да, сэр.
– Что ж… моя ошибка. – Хексус повернулся ко мне, на лице появилась ухмылка. Его желтые глаза полыхнули огнем. – Видимо, ты стала искусна в этой работе, когда покинула яму.
Мы все знали, что Линкс лжет. Покрывает меня. Неужели она работала в два раза больше, пока меня не было? Сделав и свою часть? Зачем? Почему она защищала меня?
– Чудо, – хихикнул он. Как змея, Хексус подкрался к Линкс и запустил пальцы в ее шелковистые черные волосы, заправив прядь ей за ухо. Его язык коснулся ее губ. Ладонь ласкала щеку, и он всем телом прижимался к ней. – Ты ведь моя любимая. Трудолюбивая и всегда держалась особняком. Я уважаю твое стремление защитить друга. Спасти ее. Это благородный поступок, моя дорогая.
Хлоп!
Звук удара разнесся по помещению. Крича, Линкс рухнула у его ног, прижав руку к лицу.
На моем языке вертелось ее имя, но я знала, что мое внимание причинит ей больше боли.
– Тебя следует наказать за ложь и болтовню без разрешения. – Он кивнул охранникам, стоящим рядом с ней. – Три удара плетью.
– Нет, – возразила я.
– Мне следует добавить еще пару из-за твоего непослушания? – Хексус выгнул бровь, смотря на меня. – Каждый раз, когда ты открываешь рот, количество ударов увеличивается на один. Хотя… – Его лицо исказилось от самодовольства. – Ты выпорешь ее.
– Что?
Вопрос едва сорвался с моих губ.
– Ты высечешь ее. – Он протянул мне хлыст. – И если ты будешь нежна, я добавлю еще четыре удара.
Злость кипела, как в котле, затуманивая зрение, я пыталась сдерживать эмоции.
– Давай, 85221. – Он кивнул на хлыст в своей руке. – Прими наказание достойно из-за ее глупой защиты.
Он был частично прав, из-за чего во мне поднялся гнев. Я сжала губы и пальцы. Гнев во мне ревел. Дело не только в Хексусе, но и в Линкс. Дура. Хексус выпорол бы меня и остановился бы на этом. А теперь наказаны будут двое. Я не просила ее меня защищать, и теперь я в долгу перед ней. Ее наказание для меня встало как кость в горле. Но именно ее доброта уничтожила меня.
Встав, я вытерла кровь с подбородка, забирая хлыст из рук Хексуса.
Я посмотрела на Линкс. Ее губы дрожали, глаза наполнились слезами, но она подняла упрямо голову и гордо вздернула подбородок. И снова я гадала, как она оказалась здесь – непохожа на преступницу.
Двое охранников развернули Линкс, задрали рубашку, оголив спину.
Всего три удара, и все закончится.
Меня затошнило, но я отбросила это ощущение. Отключив все свои чувства, я зажала в руке хлыст и замахнулась.
Раздался свист, за которым последовал взрывной вопль Линкс. Она врезалась в стену, но охранники поставили ее вновь прямо. Длинная красная линия проявилась на ее спине, кожа в некоторых местах лопнула, и кровь пузырилась на поверхности.
– Замечательно, – непристойно улыбаясь, сообщил Хексус, стоя рядом со мной, – ни малейшего колебания.
Как сильно я желала обрушить этот хлыст на него, заставить прочувствовать каждый кусочек моей ненависти.
– Тебе ведь это нравится, да? – Он облизнул губы. – Не отрицай. Я чувствую, как ты наслаждаешься. В порочных поступках заключена огромная сила. Разве ты не видишь этого? Вкус ее ужаса на твоем языке, горе и боль – все это словно кровь, бегущая по твоим венам. Ты держишь ее жизнь в своих руках.
Я зарычала на него, потому что где-то в глубине души ощущала его правоту. Жизнь и смерть.
Мне нравилось это чувство.
Хексус рассмеялся.
– В глубине души, несмотря на все правила общества, ты наслаждаешься этой порочностью.
Он вытянул шею и посмотрел на меня. На мгновение я ощутила его возбуждение, заряд и желание, захватывающие меня в ловушку.
Услышав его смешок, я стиснула зубы и повернулась к Линкс.
– Еще раз.
Хлоп!
Душераздирающий крик Линкс прорезал воздух – хлыст прошелся по открытым ранам. Рыдания Линкс встали у меня в горле. Охранники теперь уже полностью держали ее на весу – Линкс не держали ноги.
Последний. Просто покончи с этим.
Подавив собственную горечь, я замахнулась и ударила Линкс.
Из ее горла вырвался звук, который я не смогла бы описать как человеческий. Голова опустилась, тело обмякло.
– Я впечатлен, 85221.
Хексус повернулся ко мне, протягивая руку. Я так желала всем своим существом замахнуться на него и бить хлыстом всех в этой комнате, пока никого не останется на ногах.
Кипя от злости, я вложила оружие обратно в его руку. От выражения самодовольства на лице Хексуса у меня зачесалась кожа.
Он протянул руку, взяв меня за подбородок. Проведя по моей кровавой ране, он слизнул красную жидкость.
– Мммм… даже кровь твоя на вкус порочна. Одичавшая. Полная жизни.
Он ухмыльнулся, а глаза его горели так, словно ему в голову пришла гениальная идея.
– Теперь что касается твоего наказания. – Я ощутила холодок, а сердце сжалось. Видимо, избиения Линкс было недостаточно.
– Порки для тебя недостаточно. Как и ямы.
Я сглотнула.
– Ты, моя прелесть, предназначена для большего.
– Что?
Мгновение он смотрел на меня, а потом на лице его появилась усмешка.
– Думаю, ты справишься. Как раз подходит для таких, как ты.
– Справлюсь? С чем?
– Игры, мой милый зверек, – ухмыльнулся он, – ты будешь участвовать в Играх.
Глава 17
– Просыпайся, просыпайся, рыбка, – певучий голос заставил меня открыть глаза. В сантиметре от моего лица на меня смотрел взгляд карих глаз. – Доброе утро. Рад, что ты вернулась.
– О боже, – пробормотала я, обнимая Опи, прежде чем спрятать лицо в руках.
Опи стоял, уперев руки в бедра, вместо шорт он нацепил на себя розовую мочалку и две круглые жесткие щетки, похожие на бюстгальтер. Прокладки служили вместо шляпы и обуви, а в бороду был вплетен мусор. Битзи сидела на спине Опи в шапочке, откуда торчали большие уши.
