– Бойд. Я. Сказал. Отпусти. Ее.
Ноздри Бойда раздулись, и он оттолкнул меня. Наклонившись, я сильно закашлялась, втягивая в себя воздух.
– Будь внимательна.
Бойд указал на меня, прежде чем покинуть комнату, свирепо смотря на Зандера.
Зандер наблюдал, как я выпрямлялась, потирая горло рукой.
– Одевайся. – Он кивнул на стопку одежды на столе. – Я подожду снаружи, а потом отведу тебя в камеру.
Он удалился. Дрожа, я натянула штаны, страх вновь обрушился на меня. Шок перекрывал адреналин. Надев ботинки, я направилась к выходу, встретившись с ожидающим меня Зандером.
Он одарил меня быстрой теплой улыбкой и после направился по коридору, минуя камеры. Я обратила свое внимание на одну из них.
– Подожди, – сказала я Зандеру, подходя к камере и вглядываясь в человека за решеткой. Игры все еще шли, поэтому большинство камер были пусты.
Кроме этой.
Не только мне претило сегодняшнее шоу.
– Можешь открыть? – ничего не выражающим голосом сказала я, посмотрев на Зандера.
Он кивнул, не задавая вопросов. Сняв ключ со своего пояса, он открыл решетку. Послышался пронзительный лязг металла.
Тесс поднялась на ноги, она следила за каждым моим движением. Она не показывала страха, сжимая челюсти. В ее мутном взгляде не было ни единого признака того, что оплакивала смерть своей подруги. Здесь этого не делали до глубокой ночи – никто не увидит твою слабость, ведь она будет поглощена криками остальных.
– Мое одеяло, – приказала я. Ничего близкого к просьбе или одолжению.
На секунду она засомневалась, явно борясь с желанием врезать мне. Неохотно Тесс наклонилась и подняла одеяло из гнезда на земле, которое соорудила для себя.
– Оба.
Она вздрогнула, на лице вспыхнула ярость, но Тесс схватила оба одеяла и протянула мне.
Она знала правила игры как внутри арены, так и снаружи. Здесь все так работало, и я не могла проявить снисхождение. Иначе это посчитают слабостью.
Взяв одеяла, я направилась к выходу из камеры. Зандер закрыл дверь.
– Она умерла достойно, – сказала я.
– Иди к черту.
– Хватит, Тесс, – приказала я, – наша война окончена. Будешь угрожать или встанешь на моем пути, присоединишься к своей подруге.
Я ушла прежде, чем она успела ответить. Войдя в свою камеру, я повернулась лицом к Зандеру.
– Ты… – Зандер с благоговением покачал головой, закрывая мою дверь, и, хватаясь за решетку, посмотрел на меня, – нечто.
– Я – нечто. Хорошо, – фыркнула я, бросая одеяла на землю.
Пока он молчал, я вглядывалась в его карие глаза. Выражение на его лице вызвало мурашки на моей коже.
Он смотрел на меня, и я все понимала. Но в отличие от других мужчин, взгляд Зандера не был похотливым или злым. Он желал меня, смотрел на меня нежно и страстно. Мягко. В месте, наполненном насилием, пытками и смертью, это раздражало. Заставляло тревожиться.
Я не понимала, как мне себя с ним вести. Уставившись в пол, я нервно облизнула губу.
– Не знаю, какое слово подобрать, чтобы описать тебя на твоем языке.
Я коротко засмеялась.
– Не переживай. Слышала, что «бессердечная сучка» есть во всех языках.
– Я не это имел в виду. – Он пристально посмотрел на меня, а потом отвел взгляд в сторону. – Ты всколыхнула здесь все. С тех пор как ты сюда попала, ломается привычный порядок. Кажется, скоро все рухнет.
– О чем ты?
– Не знаю. Просто чувствую так. – Он вновь посмотрел на мое лицо. – И я ощущаю, что меня завлекает твое течение. Я не могу остановиться.
Я сглотнула, его слова подняли внутри меня пламя, лед, страсть и страх.
Отступая, Зандер постучал по решетке.
– Будь осторожна с Бойдом. Он слабый, но жаждет крови и власти. У него совсем нет совести, – сказал Зандер, а затем ушел так, словно между нами ничего не произошло.
Ух ты. Я покачала головой. Сегодняшний вечер такой, словно я решила прокатиться на американских горках и пожелала сойти с них в пути.
Опустившись на одеяла, я свернулась калачиком – дополнительное одеяло смягчало землю, и я почувствовала себя лучше, чем на любой роскошной кровати, на которой когда-либо спала.
Отдаленные крики и радостные вопли, раздающиеся с арены, погрузили меня в глубокий сон. Я сдалась первой ночи полноценного сна – наверное, это из-за укола, который мне сделал целитель.
Несмотря на это, слова, сказанные Зандером, проникли в мои сны. Во сне я видела штаб-квартиру, Кейдена и всех, кого любила. А я стояла и смотрела на все, как… сторонний наблюдатель.
Глава 19
Две недели прошли как в тумане. Единственное отличие – большинство уходили с моего пути или кивали мне с уважением. Имя «Пиранья» раздавалось везде. Я все так же боролась, чтобы раздобыть себе «нормальную» еду, но хлеб с маслом теперь был доступен мне каждое утро. Тем не менее я похудела еще сильнее, отчего ослабела и выглядела уставшей.
Я не была готова к сегодняшней битве, но время странным образом ускоряется, когда тебя ожидает смерть. Пролетел, казалось, миг, и вот снова день Игр. Я не знала, с кем буду сражаться, но сомнений не было – мне усложнят задачу и мои шансы на выживание уменьшатся.
– Ты победишь, – сказал Тэд, изучая меня. Он поставил свою чашку на стол. Столовая гудела в предвкушении кровопролития, а я оглядывала комнату, гадая, кого не станет завтра с нами.
– Ты не знаешь этого, старик.
Я бросила свой хлеб, внезапно осознав, что не голодна.
– Съешь до последней крохи, – кивнул Тэд на три ломтика хлеба, – тебе нужна сила.
Уставившись на друида, я устроила представление, запихнув в рот сразу половину куска.
– О, великолепно. Умрешь от того, что подавишься. – Тэд покачал головой, снова становясь серьезным. – Ты справишься, девочка. Никогда не видел, чтобы кто-то сражался, как ты. То, как ты двигаешься, – он наклонил голову, – просто изумительно.
– Да, по сравнению с ленивцем, – фыркнула я, проглатывая хлеб и чувствуя, как он встал комом у меня в животе, – я молния.
– Нет, – Тэд выгнул свои кустистые брови, – дело не только в этом. Ты напоминаешь мне…
Тэда прервала суматоха в дверях. Заключенные заговорили и стали оборачиваться, чтобы посмотреть. Я взглянула на охранника, который «мыл» меня и регистрировал в мой первый день. Рядом с ним стоял новый заключенный в серой форме.
Человек.
Я впилась взглядом в новую рыбу.
Мир перевернулся. Стакан выпал из моих рук, жидкость из него выплеснулась на стол, что привлекло ко мне всеобщее внимание, включая и нового заключенного.
