Не отвечая Рози, Уорик посмотрел на меня тяжелым взглядом. У него было нейтральное выражение лица, но я чувствовала исходящую от него ярость. Даже под покрывалом я ощущала себя голой – его взгляд прожигал меня насквозь.
– Если тебе что-нибудь понадобится… Что угодно. – продолжила Рози, так и не взглянув в его глаза.
– Рози, верно? – прорычал он, все еще наблюдая за мной.
– Д-да. – На ее лице читался восторг. – Английская роза к вашим услугам.
Она подмигнула ему, а глаза загорелись. Рози распахнула халат, показывая Уорику свою пышную грудь, которая почти вываливалась из бюстгальтера.
– Спасибо, что присматриваешь за ней.
Он вновь обратил на меня свой взгляд.
– О, не за что. С ней не было проблем. Я делаю все, что могу, чтобы ваше пребывание здесь было прият…
– Рози, – оборвал он ее.
– Да?
– Ты можешь идти.
Она расстроилась из-за его отказа, но быстро взяла себя в руки и кивнула.
– Конечно.
Рози повернулась ко мне, ее взгляд метался между Уориком и мной, после она направилась к двери, пытаясь тихо покинуть комнату.
– Спасибо тебе, Рози.
Она остановилась, посмотрев на меня с озорной улыбкой, и захлопнула за собой дверь.
Оставшись с Уориком наедине, я чувствовала на себе его сердитый взгляд, словно давящий груз, и с каждой секундой это ощущение усиливалось. Я быстро поняла, что попытка перехитрить его была провальной. Уорик реагировал не как большинство людей на неловкость и давление.
– Я не собираюсь извиняться, если ты этого от меня ждешь, – проворчала я, прижимая покрывало поплотнее к груди.
Тишина.
Я снова обратила на него внимание, вдыхая так, словно Уорик вытягивал весь воздух из моих легких. Неужели я буду всегда так на него реагировать? Он сейчас мокрый, сексуальный, впечатляющий и жесткий. Он был слишком сильным и опасным. Он мог бы подавить мою волю. Забрать все.
Стиснув зубы, я превозмогла влияние мужчины и свирепо посмотрела на него в ответ.
– Кто-то дуется, потому что немного промок? – усмехнулась я, желая встать, но моя нога не слушалась. – Или потому, что человек-девушка взяла над ним верх?
Он выглядел уже не таким сосредоточенным, когда начал приближаться ко мне. Я занервничала, у меня перехватило дыхание, мышцы напряглись, но я не дрогнула, когда он наклонился и его губы оказались на уровне с моими.
– Думаешь, взяла верх? – хрипло произнес он. Его слова и дыхание обожгли меня, как обжигает горло скотч.
– Да.
Вздернув подбородок, я ухмыльнулась.
– Считаешь это настоящим боем?
Я сердито посмотрела на него, ненавидя свои предательские глаза, когда опять взглянула на его губы.
– Я выстояла против тебя на арене.
Его снисходительная улыбка стала еще шире.
– Поверь, когда между нами будет настоящий бой, ты поймешь, что я был нежен. И будешь умолять меня смягчиться.
И снова его слова задели меня как пальцы, скользящие по моей коже, угрожая совершенно другим. Грань между опасностью и удовольствием была очень тонкой.
– Теперь убери покрывало и перевернись. – Он наклонил голову так, словно намеревался поцеловать меня, но в его тоне звучала смертельная угроза. – Сейчас же.
– Что?
Я отпрянула назад и врезалась в спинку кровати. Пальцами я вцепилась в покрывало и подтянула его к подбородку. Жар разнесся по моему телу, а кожу покалывало.
Уорик осмотрел меня и остановился взглядом на губах.
– Сколько раз я должен повторять? Все видел. Не интересует. – Он выпрямился во весь рост, глядя на меня сверху вниз, чем еще больше унизил меня. – Твоя нога, Ковач. Нужно ее перебинтовать. Все простыни в крови.
Я посмотрела на икру. Действительно, рана снова открылась, и кровь стекала по ноге. Я ничего не чувствовала.
Дерьмо.
Из-за унижения щеки вспыхнули – я понимала, что из-за Уорика я ничего не заметила. Когда он рядом, трудно уследить за происходящим. Он все перевешивал. Поглощал.
Когда он отвернулся к комоду за медицинскими принадлежностями, я надела шелковую майку, отказавшись от бессмысленного лифчика. Перевернувшись, я делала вид, что меня не заботит то, что на моей заднице были стринги, которые толком ничего не скрывали. Этот парень видел меня голой. Дважды. Так что ерунда… но я так себя не чувствовала. Кружевные трусики и шелковая майка были хуже, чем просто быть голой. Это нижнее белье предназначалось для соблазнения.
Завлечения.
Приглашения.
Уорик подошел ко мне и положил марлю с антисептиком на кровать. Ощущение его присутствия сковало все мышцы. Когда я была в ванне, мне казалось, что я действительно ощущаю вес его тела, что мокрая одежда трется об мою кожу. Я сглотнула, напряжение пронзило меня.
Уорик не шевелился, тишина в комнате заглушала голоса в здании. Солнце садилось, тени проскальзывали в комнату, создавая интимность.
Наконец он нежно обхватил пальцами мою икру, но его грубая ладонь напоминала наждак. Я заскрежетала зубами, но не от боли. Хотя все быстро изменилось.
Я сдавленно вскрикнула, когда влажная марля коснулась моей раны. Меня затошнило.
– Аааа!
Сжала руки в кулаки.
– О да, будет больно.
Я бросила на него взгляд через плечо, желая, чтобы он исчез. Уорик лишь ухмыльнулся. Он наслаждался этим.
– Ты действительно ублюдок, – прорычала я, вцепившись в покрывало. Спирт обжигал ногу.
– На самом деле ты права.
Я дернулась и сморщилась, посмотрев через плечо.
– Ты веришь в это дерьмо? – Уорик очищал мою рану. – Веришь в то, что листок бумаги решает, законный ли ребенок или нет?
– Я так понимаю, ты против института брака.
– Бумага, выданная правительством, не определяет характер отношений. Они не могут решать, реальна ли любовь. Законный ли ребенок.
– Так значит… ты придерживаешься идеологии фейри?
Я прикусила губу из-за неистовой боли в ноге. У Уорика были на удивление нежные пальцы.
– Мне кажется это более честным. – Уорик пожал плечами, отбросил тряпку и схватил марлю. – Фейри не нужна бумажка, чтобы доказать их отношения. Когда они встречают свою пару, то знают это. Мне не нужен яркий поводок.
– Поводок? – рассмеялась я. – Ты про кольцо?
– Одно и то же. Ошейник на пальце ничем не отличается от ошейника на шее или на члене.
– Вау. Рассказываешь о своих чувствах.
– Дай угадаю, принцесса… ты мечтала о свадьбе с детства. Пышное белое платье, гламурная вечеринка, торт, чтобы все завидовали… даже несмотря на то, что свадьба – иллюзия, а реальность проснется с тобой на следующее утро, храпя и пердя во сне. Будет ли тебе нравиться такой, когда весь блеск исчезнет? А детей вы все рожаете, чтобы избежать общества друг друга.
