Уорик прищурился и снова посмотрел в окно.
– Кажется, ты ничего с этим сделать не сможешь. Хотя будучи бывшей заключенной, какое право ты имеешь судить?
– Это не так. – «Уорик прав». – В моем мире проституция осуждается. Извини за то, что я так долго адаптируюсь. А тюрьму я не выбирала. Так получилось.
– Считаешь, вести такой образ жизни – их выбор? – огрызнулся он.
Покачав головой, Уорик опять повернулся к окну. Казалось, он думал о чем-то своем, его внимание расфокусировалось, он спокойно пил палинку, ковырял этикетку на бутылке и молчал. Спустя несколько минут он заговорил.
– Я родился в публичном доме, – пробормотал он, я замерла от его признания, – в отличие от этого, там не было ничего милого. В те времена мир был более жестоким к женщинам без денег и партнера. Особенно если такая женщина забеременела. Здесь нет никакого выбора. Они выживают.
Я впилась зубами в нижнюю губу, не зная, как реагировать.
– В мои десять мать умерла от сифилиса.
– Мне жаль.
Я прижала здоровую ногу руками к груди, понимая горечь его утраты.
– Это было очень давно.
– Насколько?
Я старалась не запинаться, но говорила не настолько быстро в отличие от того, как работал мозг. Мне стало любопытно, сколько ему лет. Для людей возраст имел значение, для фейри – нет. Я не знала, как стареют полукровки.
Мужчина посмотрел на меня своими голубыми глазами, и на его губах появился намек на улыбку.
– Тонко.
– Что? – притворилась я, будто не понимаю, но на моих губах появилась плутовская улыбка. Черт, он такой сексуальный. В комнате влажно? Перед глазами все вертелось.
– Думаешь, ты первая, кто пытался вычислить, сколько мне лет.
– Нет, – возразила я, ощущая, как меня уже ведет из-за алкоголя, – но по какой-то причине ты решил рассказать мне о себе?
Я только что флиртовала? Что, черт возьми, со мной не так?
Уорик откинул голову и рассмеялся, по моей коже пробежали мурашки. Он потер лоб, все так же посмеиваясь.
– Скажем так, я намного старше тебя, – ухмыльнулся он, – тебе пора в кровать. Ты пьяна.
– Это неправда.
– Иди спать, Ковач.
– Это приказ, дедушка?
Я прищурилась и отпила еще из бутылки, бросая Уорику вызов.
– Вполне, – ответил он нейтральным тоном, но я ощутила скрытый за его словами подтекст, вызвавший приятную дрожь. – Здесь много разных хлыстов и веревка найдется. – Он пристально обвел взглядом мою фигуру. – Если только так тебя можно уложить.
«Да!»
«Нееет!»
«Брексли, – упрекнула я себя, опустив взгляд на одеяло, – ты одинока и пьяна. Иди спать».
Меня раздражало, Уорик считал, что может указывать мне, что делать, и просто, чтобы досадить ему, я продолжала пить – хотя прекрасно понимала, что завтра мне будет плохо. Голова уже сейчас вздрагивала, предвкушая утреннюю боль.
– Тебе тоже следует лечь спать.
«О, Брекс, молодец».
– Я планировал это.
– Отлично, – сказала я и поставила бутылку на тумбочку. Я собрала волосы в пучок и легла на бок, подальше от него. Закрыв глаза, я попыталась мысленно отгородиться от Уорика.
Не помогло.
Я решила сделать иначе, ощущая необходимость спрятаться, – выключила свет, погрузив комнату во тьму. Свет с улицы отбрасывал тени. Если я считала, что тьма защитит меня, то глубоко заблуждалась. Присутствие Уорика, сидящего в углу комнаты, лишь усилилось. В тишине ночи звуки как внутри, так и снаружи, казалось, были громче.
«Спи, Брекс».
И свернулась калачиком, пытаясь очистить сознание.
Я услышала, как выдохнул Уорик. Когда он пошевелился, кресло заскрипело. Минуты проходили, и потребность взглянуть на него усиливалась.
Я боролась. Действительно это делала.
Сдавшись, я оглянулась через плечо. Уорик сидел в кресле, он склонил голову набок – из-за своего массивного телосложения ему было неудобно.
– Ты там уснул?
Скрытый наполовину тенью, он посмотрел на меня.
– Решил, что принцесса Леопольда захочет спать на кровати одна.
– Перестань меня так называть. – Стиснула зубы. – Я не ханжа.
Я сообщила это прежде, чем успела подумать.
– Правда?
Этот простой вопрос отдался внутри меня, и я задумалась, что я, черт возьми, делала? Всего шесть букв, а так много смысла.
Я часто спала рядом с Кейденом в детстве. И когда умер мой отец, мы продолжали это делать. Он был моим якорем. Его близость и тепло не давали мне утонуть в отчаянии. Когда его постель стали согревать разные девушки, Кейден стал реже ко мне приходить. Но когда все же появлялся, то сворачивался рядом калачиком, прямо как в детстве.
Если я смогла спать рядом с Кейденом, в которого была влюблена, то, конечно же, смогу провести ночь с тем, к кому ничего не чувствовала.
– Неважно, – фыркнула я, – если собираешься спать в кресле, то я займу всю кровать. – И перевернулась на бок, натянув одеяло на плечо. Секунды тикали. Ничего не происходило. Я ощутила разочарование и смущение, и из-за этого во мне проснулся гнев. Я глубже зарылась в подушку.
Услышав, как скрипнуло кресло и приблизились звуки шагов, я открыла глаза – пульс ускорился. Я заставляла себя не оглядываться, делая вид, что сплю.
Матрас прогнулся, рама застонала под нашим весом – Уорик лег, и его огромное тело заняло больше половины кровати. Он был так близко, что я не могла дышать. Его колено коснулось моей задницы. За секунду я протрезвела. Проснулась. Ожила.
«Опасность», – кричал разум, я нервничала, закрыв глаза, притворялась, что не чувствую тепла, исходящего от мужчины.
Он громко выдохнул, кровать снова прогнулась.
Трахни меня.
«Спать, Брекс».
Выдохнув, я попыталась расслабиться, сконцентрировалась на усталости и заставила себя думать о Кейдене.
Тук. Тук. Тук.
Звук раздался от стены, отчего я испуганно открыла глаза.
– О черт! О черт, – громко стонал мужчина.
– Ты этого хочешь, да? – спросила женщина.
«Нет. Пожалуйста. Нет».
– Дааа, – кричал он.
– Трахни меня жестко, плохой мальчик. Отшлепай… Да, вот так, – драматически завыла женщина. За стеной раздавались шлепки и скрип кровати. – О боже! О боже! Дааааа!
«О, твою ж мать…».
