Нельзя сказать, что это неправда, но касаемо меня это была полная ложь. Но я и не была нормальной.
– Птичка… – Я покачала головой.
– Думаешь, мне нужен раб? – Она приподняла бровь. – А неплохая идея. Как насчет того, чтобы стать моим секс-рабом?
– Иди на хрен. – Кадык Кейдена дернулся.
– Так в этом-то и суть.
– Птичка, – предупредила я.
Она рассмеялась, откинув голову назад, и хлопнула в ладоши.
– О, красавчик, ты глупее, чем я считала. Твою голову так легко засрать.
– Она не может контролировать твой разум. – Я покачала головой. Хихикая, Птичка прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Те ощущения, возникающие рядом с Киллианом, нельзя было назвать контролем, это скорее влияние на эмоции – в его руках была власть, которой не обладали другие фейри. – Она издевается над тобой.
– А какая разница для его драгоценного крошечного разума? – Птичка уперлась ногой в стену.
Свирепо посмотрев на нее, я повернулась к Кейдену.
– Кейден…
– Брексли, – оборвал он меня, понизив голос. Он поманил меня пальцем, и я наклонилась. – Я не стану повторять еще раз. Убирайся. К. Черту. Отсюда, – враждебно проорал он мне.
Я еле сдерживалась от того, чтобы не расплакаться.
– СЕЙЧАС! – рванувшись ко мне, прокричал он.
– Уходи. – Птичка жестом указала мне на дверь. – Думаю, сейчас лучше сделать так.
Кивнув, я рывком распахнула дверь, оглянувшись через плечо. Мальчик, которого я любила больше всего на свете, мой лучший друг, смотрел на меня как на незнакомку.
Нет, хуже. Как на фаната фейри.
Для него я умерла.
Глава 24
Я откинулась на спинку койки, и на меня нахлынули эмоции. Дрожащими руками я вытащила дневник из сумки. Увидев Ханну и Кейдена, я решила уединиться в тихой комнате. Теплилась надежда, что когда-нибудь они все поймут. Но что, если нет? Что тогда с ними будет?
Я не могла думать об этом. Лучше пока оставить эти мысли.
Прислонившись к стене, я скрестила ноги и положила дневник на бедро. Когда я медленно открыла его, я занервничала – что-то выскользнуло и упало. Это оказалась фотография моей беременной мамы, которую я видела раньше. Горло сдавило от горя, я прикрыла рот рукой, слезы навернулись на глаза.
Только сейчас я в первый раз увидела свою мать так четко. Держала эту фотографию в реальности. Мама смеялась, поглаживая живот. Такая счастливая, молодая и красивая. Я всегда думала о ней как о маме, забывая, что, когда она погибла, она была ненамного старше меня. Что у нее были надежды, мечты, стремления и собственные убеждения.
Я провела пальцем по ее лицу, впитывая каждую деталь. У нее были длинные темные волосы, как у меня, но черты лица выглядели мягче и милее. Ярко-зеленые глаза, круглые щеки и лицо в форме сердца. Я же взяла многое от русских корней своего отца.
Скользнула пальцем вниз к ее животу. В нем была я, моя жизнь должна была оборваться вместе с ней. Почему я родилась в ту ночь? Если бы она не рожала, она бы выжила? Слезы жгли мои глаза. Я отложила фотографию в сторону, больше не в силах смотреть на нее. Слишком много чувств, особенно вины и горя.
Я открыла первую страницу, сердце забилось быстрее, когда я увидела знакомый почерк отца. Здесь оказались лишь заметки обо мне и работе.
Сегодня Брексли сделала свой первый шаг. Как бы я хотел, чтобы Эабха увидела, какая наша дочь умная и сильная.
Иштван приказал нам наращивать войска. Напряжение растет: грядет еще одна война с фейри.
Примерно на трети дневника записи начали меняться, отец больше не использовал мое имя.
Сегодня произошло нечто странное.
Возраст четыре года.
Она упала с высоты в два этажа на мраморный пол… ей очень повезло. Она должна была умереть.
Пять лет.
По мере ее взросления я замечаю все больше странностей. Меня это пугает.
Пять с половиной.
Страх. Я ощущаю его все больше с каждым днем. Даже произнести свои мысли было бы богохульством.
Шесть лет.
Сегодня мы уезжаем на Восток. Я больше не могу игнорировать ситуацию. Андрис согласен со мной, особенно после того, что мы видели. Как такое возможно? Я должен выяснить хоть что-то. Пытался найти семью Эабхи, но ничего не удалось.
Восемь лет.
Я очень мало знала о семье своей матери. Лишь то, что они беженцы из Ирландии. Ее семья приехала сюда еще в то время, когда старая Благая королева Анейра находилась у власти.
И то, что мама была человеком…
А если нет?
Иштван снова отправляет нас на Восток. Он хочет найти нектар. Идет по дороге ученого-шарлатана. Говорят, это вещество дает людям качества фейри. Силу, бессмертие. Жажда власти Иштвана превратилась в болезнь, разъедающую человека, которого я когда-то знал.
Сегодня я ощущаю ужас из-за того, что оставляю ее. Боюсь, что скоро он узнает. Боюсь, что он что-то почувствует. Боюсь, что когда он это поймет, то заберет ее у меня или убьет, если я не буду ему подчиняться. У меня нет выбора. Она – моя душа. Мой мир. Мы обязаны быть осторожны. Шпионы повсюду, но я внимателен. Использую эти поездки, чтобы найти о ней хоть что-то. Ее способности не связаны ни с фейри, ни с людьми.
Десять лет.
Я сжала губы. Не человек и не фейри. Ни туда ни сюда.
Серая.
Я нашел зацепки. Но за мной следят. Постоянно.
Я перелистнула следующую страницу.
Теперь я понял…
А дальнейшие записи стали все более загадочными и параноидальными. За месяц до смерти отец начал писать все секретным шифром.
Все зашифровано. На последней странице, датированной днем его смерти, оказались бессмысленные слова и буквы. Но одна строка отличалась от остальных. Казалось, там были нарисованы: голубь, роза, незабудки, фиалки и лодка.
– Черт! – Я захлопнула дневник и, спрыгнув с кровати, засунула фотографию мамы в задний карман. – Черт возьми, папа! Что ты имел в виду под фразой: «теперь я понял»?
Я знала только одного человека, который мог бы понять мысли моего отца. И побежала по коридору, с грохотом ворвавшись в кабинет дяди. Андрис вскинул голову, когда я вошла в комнату.
– Брекс?
– Ты можешь это расшифровать? – Я кинула открытый на зашифрованной странице дневник перед ним.
Андрис надел очки и придвинул его к себе ближе. Просматривая страницу, он хмурился.
