Кроме приставленного к Каролине лакея, который принес ей еще один бокал шампанского, никто, казалось, не замечал сидевшую в стороне миссис Астор, Для нее это было дико, вызывало беспокойство. Она не привыкла на балу оставаться одной, даже на минуту. Каролина полагала, что гости к ней будут подходить, здороваться, радуясь возможности побеседовать с гранд-дамой с глазу на глаз. Потягивая шампанское, она ждала, но все, казалось, были заняты своими разговорами. Она раскрыла веер, стала медленно обмахиваться. Вскинулась, увидев, что в ее сторону направляется Пенелопа Истон. Хотела уже поприветствовать ее, похвалить чудесный костюм королевы Луизы Прусской, что был на Пенелопе, но та прошла мимо, к группе женщин, стоявших в нескольких шагах от нее. Каролина устыдилась своей самонадеянности. Потом она увидела Кошечку Стронг и леди Пэджит: одна была в образе Екатерины Арагонской, вторая – Анны Болейн, – и они вроде бы направлялись к ней. К своему удивлению, Каролина решилась на то, что делала крайне редко: первой улыбнулась им. А если миссис Астор адресовала кому-то улыбку, это воспринималось как миропомазание, великий дар, которым после хвастались перед друзьями и знакомыми. Но эти две дамы ошеломили ее: в ответ они лишь быстро поздоровались и проплыли мимо. Неужели Каролину в ее костюме никто не узнает? Вздор. Миссис Астор не узнать невозможно.
Как же так? Для всех гостей она превратилась в невидимку. И чем дольше Каролина сидела в одиночестве, тем дальше она отстранялась от представления, что разыгрывалось перед ней. И поскольку на нее никто не смотрел, не следил за каждым ее движением, она расслабилась и с интересом наблюдала за обществом со своего места, с которого вся зала была видна как на ладони.
В кои-то веки она оказалась в роли зрителя, а не зрелища. Ощущение было удивительное. Она раскрепостилась и получала удовольствие. Истинное удовольствие! Ей нравилось все: и театрализованность действа, и его фривольность. Внезапно обретя анонимность, она думала, что сейчас с радостью вскочила бы на ноги, да присоединилась бы к всеобщему веселью. Если бы могла. Увы, бриллианты и золото, украшавшие платье, придавливали ее к сиденью, и она знала, что без посторонней помощи сама не сможет подняться с кресла, когда гостей пригласят к столу.
Глава 62
Альва
Альва с Оливером, после того, как возвестили об их приходе и они засвидетельствовали свое почтение устроительнице торжества, прошли в большую бальную залу, где оркестр исполнял венгерскую придворную музыку. Пол был устелен лепестками роз. Красный сок, что выдавливали гости, наступая на них, сочился на ковры и мрамор.
Мысли Альвы все еще занимали протестующие на улице, как вдруг она услышала разговор нескольких дам, обсуждавших божественное меню предстоящего ужина: Chaud-froid de Pluviers
[34], filet de Boeuf Jardinière
[35], canard canvasback
[36], Terrine de Fois Gras
[37], Galantine à la Victoria
[38], Mayonnaise de Volaille
[39]. Всего двадцать восемь блюд. Кто смог бы столько съесть? И это при том, что у людей, которые сейчас стоят на морозе, не хватает денег на еду. Альве было не по себе в этом роскошном отеле. С отвращением она смотрела на резвящихся богачей, чьи наряды стоили намного больше того, что протестующие зарабатывали за год. Неправильно это. Как и то, что Оливеру вручили сигару «фигурадо», завернутую в стодолларовую купюру, а ей подарили бриллиантовый браслет. Альва убрала его в карман, решив, что, когда будет покидать отель, отдаст его кому-нибудь из женщин, которые мерзнут на улице. Может быть, они продадут украшение или обменяют его на продукты или теплую одежду.
Кудахтающий смех Мэйми Альва услышала прежде, чем увидела его хозяйку.
– Ой, ради бога, простите, – сказала та, в золоченый лорнет рассматривая одну из многих мадам Помпадур, – я вас перепутала. С вами я не собиралась беседовать. – Смеясь, Мэйми пошла дальше, направляясь к Альве. Она, чтобы избежать с ней встречи, отвернулась, и ее взгляд упал на миссис Астор. Гранд-дама сидела в стороне совершенно одна. Шокирующая, душераздирающая картина.
Альва не видела ее со времени бала у Мэйми, устроенного в честь мохнатого принца Дель Драго. Извинившись, она поспешила к Каролине, чтобы поздороваться.
При виде Альвы миссис Астор просияла, предложила ей присесть рядом, немощной рукой показав на кресло эпохи Людовика XV.
– Хотите шампанского? – спросила она, жестом подзывая приставленного к ней лакея, словно тот и впрямь был ее личным слугой.
– Как вам нравится бал? – минутой позже поинтересовалась Альва, потягивая «Моэт-э-Шандон».
– Нравился бы гораздо больше, если б его давали в соседней гостинице – «Астории».
– Ну, по крайней мере, здесь пока не видно ни слонов, ни обезьян, – улыбнулась Альва.
Каролина посмотрела на нее долгим взглядом, а потом, скупо улыбнувшись, выгнула брови.
– Вы весьма остроумны. Я и не знала.
– А я не знала, что вы умеете улыбаться, – со смехом ответила Альва.
– Тсс, – Каролина шутливо нахмурила брови, – никому не говорите.
И они обе рассмеялись.
– Эх, Альва, скинуть бы мне годков двадцать.
Альва? Миссис Астор впервые назвала ее по имени.
– Поберегите ноги… носите более удобные туфли. – Каролина показала на каблуки Альвы. – Мне никто не удосужился это посоветовать, когда я была в вашем возрасте.
– Буду иметь в виду, – кивнула Альва с улыбкой.
Каролина глотнула шампанского.
– Никогда не понимала, чем вы так зацепили Эмили.
– О да, я догадывалась, – отозвалась Альва, скорее очарованная, нежели оскорбленная откровенностью миссис Астор. – А теперь? – спросила она. – Вы изменили свое мнение обо мне?
– А вы как считаете?
Миссис Астор не дала бы прямого ответа. Да это было и не нужно. Альва и без того заметила, как гранд-дама едва заметно подмигнула.
Оловянный удар гонга возвестил о том, что пора переходить в столовую. Альва встала с кресла и протянула руку миссис Астор. Обычно леди ждала, когда кто-нибудь из джентльменов проводит ее в столовую, но, после того, как Альва, помогла Каролине подняться на ноги, та повела себя беспрецедентно: положила ладонь в перчатке на руку Альвы. И две дамы, в сопровождении друг друга, прошли в столовую и заняли свои места за столом для почетных гостей.
