Вот оно, подумал Пэйн. Он собирается во всем сознаться.
Радость Пэйна умеряли лишь только два условия. Во-первых, Киз желал, чтобы вопрос о смертной казни полностью исключался. Во-вторых, он хотел, чтобы как можно меньше информации просочилось в прессу. Он знал, что его имя фигурировало в новостях после ареста в Техасе, но ничто из того, что он собирался сказать, не должно было стать достоянием гласности. Он не мог допустить, чтобы хоть о чем-то узнал его ребенок.
Для первого настоящего допроса у Пэйна и его команды было всего несколько часов на подготовку, а между тем все, что произойдет в этой комнате, задаст тон остальному. Киз должен думать, что ФБР знает значительно больше, чем на самом деле. Его следовало загнать в угол доказательствами, которых у ФБР пока не было, заставить чувствовать не легкий испуг, а настоящий страх. Кизу необходимо внушить, что человек, который беседует с ним, слышал все это раньше, имел дело с более опытными преступниками и ему безразлично, что случится с Кизом, но, если он заговорит, быть может, ФБР сможет что-то сделать для него.
Слабая сторона их положения: если Киз будет отмалчиваться, они смогут предъявить ему обвинение в мошенничестве с банковской картой и ни в чем больше. Даже с учетом того, что это считалось преступлением федерального уровня, ему грозило максимум от шести месяцев до года тюремного заключения. А учитывая отсутствие криминального прошлого, он мог, вероятно, отделаться штрафом и условным сроком. Саманту могут так и не найти. Киз запросто окажется на свободе. А совершив столь тяжкое преступление однажды, Киз непременно повторит его. Или совершит что-то похуже.
Сделай все правильно с самого начала, внушал себе Пэйн. У тебя будет только один шанс.
Пэйн собрал Белла, Геден и Нелсон в конференц-зале отделения ФБР. Долл находилась в отъезде, и как бы ей ни хотелось присутствовать при первом допросе Киза, придется довольствоваться трансляцией по телефону.
Пэйн решил, что допрос будут вести он сам и Белл, под протокол, в специальном помещении офиса ФБР. Ни одно другое место в Анкоридже не годилось для беседы со столь потенциально опасным преступником. Были приняты все меры предосторожности, даже плотно закрыты жалюзи на окнах, чтобы никто не смог заглянуть внутрь. Такие комнаты для допросов имели оборудование для звукозаписи и видеосъемки. Геден и Нелсон наряду с представителями федеральной прокуратуры смогут все наблюдать и слышать из соседней комнаты, сидя за своими компьютерами, подтверждая или опровергая в реальном времени каждый факт, содержавшийся в заявлениях Киза. Агенты из подразделения поведенческого анализа в Куантико также будут получать сведения о ходе допроса через электронную почту.
Основываясь на всем, что им удалось установить до сих пор, агенты ФБР были уверены: Кизу известно местонахождение Саманты.
Этим утром взволнованный Пэйн связался с представителем ППА и получил важный совет: позволить больше говорить самому подозреваемому. Умники обычно любят поразглагольствовать.
Теперь Пэйну и его группе предстояло решить, о чем рассказывать Кизу, а каких тем избегать, что говорить и как именно. Первый залп был критически важен. Пэйну всегда нравилось при первом допросе позволить подозреваемому изложить его собственную версию событий. Ведь, разумеется, только автор знает, чем история закончится.
Как воспользоваться тем малым, что им было известно, чтобы получить признание? Особенно сейчас, когда Рич Кертнер, один из лучших на Аляске общественных защитников, был назначен судом в качестве адвоката Киза.
– Давайте приготовимся к худшему, – сказал Пэйн остальным членам своей группы. – Если мы сразу же отказываемся от смертного приговора, у нас остается немного, о чем можно в будущем вести переговоры.
Поначалу они обсуждали возможность изложить историю в обратном временном порядке, начав с улик, полученных в Техасе во время обыска прокатной машины Киза, но в итоге все-таки решили представить доказательства, следуя нормальной хронологии. Умнее было сделать историю компактной, что, быть может, заставит Киза волноваться о том, какие факты они могли пока придержать. Они единодушно согласились не затрагивать тему, представлявшую собой самое большое белое пятно: связь Киза с Самантой.
Вступительная речь, написанная ими для Пэйна, была сильной, но нуждалась в столь же сильном ораторе. Пэйн попросил Белла произнести ее, поскольку он умел подать себя со спокойной уверенностью в своей правоте, был способен установить контакт с аудиторией, хотя и излучал властность.
Белл дал свое согласие. Они с Пэйном войдут в комнату, и Белл начнет допрос вот с чего.
– Послушайте, – скажет он. Потом сделает небольшую паузу, чтобы дать Кизу понять, что именно он контролирует ситуацию. – Мы не представим вам сегодня всю нашу доказательную базу, поскольку – буду откровенен – у нас для этого недостаточно времени. Но даже если бы мы располагали временем, это не тот путь, по которому развивается процесс. Но мы сделаем попытку установить с вами доверительные отношения и не станем ни в чем вас обманывать.
Затем они представят фотографии. Пэйн обожал фото, потому что подозреваемому было трудно лгать для оправдания себя. В данном случае снимков будет шесть – еще одна слабость, которую они хотели бы превратить в силу.
– Вот ваш пикап через дорогу от кофейни Саманты в ночь, когда она пропала, – скажет Белл. – И, между прочим, у нас имеется длинная видеозапись, которая находится на обработке у экспертов ФБР в Куантико. Когда они закончат, у меня будут глянцевые фото двадцать на двадцать пять, которые я смогу повесить на стену в своем кабинете.
Они позволят Кизу переварить эту информацию и посмотрят, скажет ли он что-нибудь по этому поводу.
Если нет, они достанут другие фотографии. Эта часть всерьез волновала Пэйна. Некоторым агентам нравилось приходить в комнату для допросов с большим объемом материала, выкладывать на стол целые коробки и заявлять: «Это то, что имеется в нашем распоряжении». Но Пэйн давно понял принцип – чем меньше, тем лучше. После того как Белл покажет Кизу изображения его пикапа, в дело неожиданно вмешается Пэйн.
– Вот маска, солнцезащитные очки и толстовка с капюшоном, которые были на вас во время снятия денег в банкоматах, – скажет Пэйн. – А это дебетовая карта Дуэйна из вашего бумажника. Это сотовый телефон Саманты Кениг, сломанный и спрятанный в багажнике вашего взятого напрокат автомобиля. – Новая пауза. Если Киз все еще ничего не скажет, Пэйн продолжит: – У нас пока нет ответов на все вопросы. – Это признание станет признаком их доверия Кизу. – Но мы не остановимся, пока не получим их. У нас есть другие улики, и мы обнаруживаем что-то новое каждый день.
Они расскажут Кизу все, что им известно о его подружке и дочери. Плюс выложат всю информацию о его бывшей жене, проживающей в штате Вашингтон. Скажут, что знают о не слишком гармоничных отношениях с родственниками, как и о религиозной общине в штате Техас, намекнут на все позорные страницы его прошлого, на конфликты с матерью. Они оговорятся: мы приводим все эти примеры вовсе не для того, чтобы смутить вас. Вовсе нет.
