Если бы Геден и Пэйн не узнали о тайной встрече, устроенной Фелдисом, то Киз сам бы упомянул о ней во время следующего допроса, и у него не было причин не сделать этого. Он был одержим каждым аспектом их закулисной деятельности, проверял, на самом ли деле они пытаются ускорить смертную казнь, как обещали, а после секретного допроса он видел одно только смятение. Агенты при всем их опыте были обычными людьми. Они никак не смогли скрыть своего удивления. В этот момент вся устойчивость взаимоотношений, к которой они стремились больше шести недель, испарилась бы, и, быть может, навсегда.
Это также открыло Кизу раскол среди тех, кто его допрашивал. Левая рука не знала, что делает правая. И он умел воспользоваться этим.
По большому счету они вступили на новую территорию. Киз хотел знать дату казни, и они трудились, преодолевая бюрократические барьеры, чтобы узнать ее. Но даже без этого требования дело было чрезвычайно сложное, вовлекавшее в себя многочисленные юрисдикции по всей стране. Правоохранительные органы в штатах и на местах, которые приходилось привлекать к делу, но необязательно информировать. И главным стало негласное соглашение, достигнутое на самом высоком правительственном уровне. Если ФБР не было поставлено в известность о секретном допросе, то представлялась маловероятной осведомленность о нем Министерства юстиции. А только Министерство юстиции оставляло за собой последнее слово как единственный институт власти, определявший даты исполнения наказаний в случаях приговоров к смертной казни.
Следователям и прокурорам приходилось делать все – абсолютно все – в рамках закона. И Кевин Фелдис нагадил на их усилия.
Причем это не был единичный прецедент. Однажды Фелдис написал целый сценарий с репликами для себя, Руссо, Пэйна и Геден – что каждому говорить во время допроса, и вероятные ответы на все это со стороны Киза.
Команда опешила. С помощью такой тактики допросы никогда не проводились. Кроме того, разве уже не было ясно, что предвидеть ответы Киза совершенно невозможно.
– Но так это делается в континентальных штатах, – заявил Фелдис.
Нет. Так это не делалось нигде.
Бравада Фелдиса только возрастала, поскольку остальные придерживались здравого уважения к реальной угрозе, которую представлял собой Киз. Находясь с ним в одной комнате, члены команды всегда были вооружены. Агенты внимательно следили, как он оглядывал комнату, останавливаясь на предметах из пластмассы или на электроприборах, и было почти заметно, как колесики прокручиваются у него в голове. Они знали, что Киз обдумывает возможности побега. Он был достаточно дерзок и умен, чтобы попытаться. Временами Джефф Белл ощущал реальный страх. Особенно когда Киз начинал потирать руками разные части своего тела.
Этот тип убьет меня так же легко, как разговаривает со мной, думал Белл.
Фелдис ничего этого не понимал.
Наконец жалобы на федерального прокурора пробили себе дорогу по соответствующим каналам и дошли до Вашингтона, округ Колумбия. Оттуда пришел выговор Фелдису: ваше поведение недопустимо.
И все же невероятным образом Кевин Фелдис оставался в комнате для допросов, часто беря на себя руководящую роль. По сей день никто не знает, как этому позволили случиться.
Глава 24
Каждый день возникало новое затруднение в деле, которое было и так уже слишком сложным, но главной проблемой оставалось требование Киза узнать дату его ожидаемой казни. В течение апреля Киз шесть раз беседовал со следователями, и каждый раз он хотел знать, что происходит со смертной казнью. Они могли разговаривать целый день, но без желаемой даты он не выдавал им никаких других своих жертв.
Двенадцатого апреля, ровно через месяц после своего ареста, Киз находился в комнате с Фелдисом, Руссо, Геден и Беллом, упрямо держась именно этой темы, а Фелдис старался отойти от нее и повернуть допрос в иное русло. Дела о смертной казни продолжаются долго, говорил он. А дела федерального уровня еще дольше. В них бывает задействовано слишком много механизмов, их невозможно сдвинуть с места раньше времени, но они призваны предотвратить несправедливую смерть от рук правительства США. Существовали протоколы, множество людей и бумажной работы. Никак невозможно было узнать дату казни в течение года.
Киз вздохнул.
– Если требуется так много бумажной работы, то федеральному правительству пора бы уже освоить электронную почту. Потому что это не должно занимать целый год, независимо от того, со сколькими людьми вам приходится разговаривать или какое количество бумаг необходимо положить в досье. Это никак не может занимать год.
Киз не был наивен в вопросах юриспруденции. Хорошо мотивированный, он проводил много времени в тюремной библиотеке и знал, какие именно вопросы задавать. Он хотел увидеть, выполнил ли Фелдис свое домашнее задание или был некомпетентен, если только не намеренно тянул время.
– Я бы хотел узнать недавнюю историю. Скажем, за десять последних лет. Федеральные дела. Каков средний срок ожидания смертной казни? Что мне сделать, чтобы получить такие данные? – Киз знал, что его запрос не был уникальным. – Тимоти Маквей после Оклахома-Сити отказался от всех апелляций и был казнен достаточно быстро.
Фелдис признал его правоту.
– Но вы должны понять, что люди воспринимают терроризм совсем по-другому.
– В точку, – сказал Киз. – Но было много людей, в том числе тех, среди которых я вырос, смотревших на него как на патриота. Как на героя.
Разделял ли сам Киз такую точку зрения, он не сказал. Белл продолжил разговор о казни Маквея, которая была ускорена по его просьбе.
– А вы знаете, почему с ним все прошло так быстро? – спросил Белл. – Из-за количества жертв его преступления. Говоря откровенно, простое количество жертв поможет вам добиться своей цели.
– Но я не хочу разговора о количестве, – сказал Киз. – Думаю, что уже данной мной информации достаточно, чтобы я добился своей цели, а если нет, пусть будет так. Я имею в виду, что вовсе не убежден, в ваших ли это силах, поскольку вы сами признали: многое здесь не зависит от вас.
Шах и мат. Фелдис и Руссо постоянно твердили Кизу, что окончательное решение будут принимать не они, а департамент смертных казней Министерства юстиции.
– Быть может, мне самому нужно прочитать об этом побольше, – сказал Киз. – В конце концов, на самом деле не так уж много приговоров к смертной казни на федеральном уровне, верно?
Фелдис отреагировал так, словно для него это было чем-то новым.
– Да, – сказал он. – То есть нет. На федеральном уровне смертных казней было меньше, чем в некоторых штатах. Это верно.
Руссо посчитал такой ответ уместным, чтобы самому включиться в допрос:
– Если есть штаты, где остались ваши жертвы, мы могли бы изучить законодательство таких штатов на случай, если это поможет вам добиться своей цели.
– Я бы предпочел вовлекать как можно меньше штатов, вот что я вам скажу. У нас есть уже два штата, а значит…
