«На протяжении следующих сорока миль, – писала женщина, – он обгонял меня, где это было возможно, а затем притормаживал перед моей машиной и ехал очень медленно. Он сбрасывал скорость до пяти миль в час и смотрел на меня в зеркало заднего вида. Несколько раз он останавливался на нашей полосе, и мне приходилось объезжать его. Когда он остановился передо мной в последний раз, то вышел из пикапа и встал рядом с водительской дверцей, глядя на меня… Было очень темно, дождливо и холодно. Он поднял руку, словно хотел остановить меня, но я проехала мимо, хотя он сделал шаг в сторону моего автомобиля».
Мобильная связь отсутствовала, но она все равно подняла свой сотовый телефон, показав ему светящийся дисплей. Мужчина развернулся и уехал.
Она считает, что тем мужчиной был Израел Киз. ФБР не может исключить этого.
Другие жертвы все еще могут быть найдены и идентифицированы. Рано или поздно эта работа будет закончена. Если Киз говорил правду о теле в озере Кресент в штате Вашингтон, а следователи поверили ему, то оно все еще там. Эксперт из бюро сказал Геден, что условия в этом озере с прозрачной чистой водой и с очень малым количеством водной жизни способствуют долгому сохранению останков в их изначальном виде. А если к ним привязан груз, это только облегчит поиски.
Халла и Сандерс запросили разрешения на них, но в бюро им сказали, что не хотят тратить деньги.
Что касается утверждения Киза, что он в течение четырнадцати лет был двумя разными людьми, то Пэйн верит в это. Он считает, что Киз никого не убивал до ухода из армии, и Хайди Киз предполагает то же самое. Она не говорит, что знала обо всем, но чувствует уверенность: он убил свою первую жертву вскоре после того, как покинул Форт-Худ. Возможно, тем же летом. Киза по-прежнему можно считать виновным в убийствах Джули Харрис в 1996 году или Кэсси Эмерсон и ее матери Марлен в 1997 году в Колвилле.
Девятого января 2013 года, чуть менее месяца после самоубийства, Тэмми сообщила бюро, что у нее зародилось важное подозрение. В декабре 2000 года или в начале 2001-го муж ее соседки пропал во время прогулки по горной местности. Она не видела Киза в тот день и в ту ночь, что теперь кажется ей странным. Через некоторое время тело было обнаружено, но смерть посчитали результатом несчастного случая.
После самоубийства Киза были проведены закрытые слушания относительно нарушения предписанных процедур в тюрьме Анкориджа.
Согласно тому малому, что было предано затем огласке, в отчете указывалось время смерти Киза. Он порезал и удавил сам себя между 22.12 и 22.24, залив кровью весь пол. Только с прибытием начальника дневной смены в 6.00 тело Киза было обнаружено.
По крайней мере такова официальная версия. Во многое в ней верится с трудом. Судьи списали вину за смерть на два фактора. «Один или более человек», кто именно, мы не знаем, «вывели его из камеры и… дали бритву». Сотрудники тюрьмы в Анкоридже, департамент Аляски по делам исправительных учреждений и государственные прокуроры настолько коррумпированы, что в 2016 году эти самые прокуроры посоветовали начальникам тюрем не вести записи и не документировать обстоятельства смерти заключенных. В январе 2018 года газета «Анкоридж дейли ньюс» опубликовала информацию о том, что в тюрьме по секрету установили прослушку в комнатах свиданий, которыми пользовался Киз, и что те комнаты втайне и противозаконно прослушиваются до сих пор.
Тюрьма, несмотря на многочисленные запросы прессы, держит в секрете все, что касается самоубийства Киза. Видео– и аудиозаписи, сделанные в ту ночь, как и отчет судебно-медицинского эксперта, так и не были опубликованы. Однако ссылаясь на закон о свободе информации, удалось получить рапорт департамента исправительных учреждений, в котором содержатся некоторые подробности.
В семь часов вечера Киза под эскортом привели в тюремную библиотеку, которой он воспользовался третий вечер подряд. Два часа спустя его вернули в камеру. Офицер, дежуривший в модуле «Браво», где содержался Киз, заявил, что исполнил в тот вечер все свои обязанности, проведя проверку безопасности, заполнив необходимые документы, отлучаясь лишь дважды на получасовые перерывы. По его словам, в последний раз он сделал обход в 5:30 и через десять минут после этого сдал дежурство.
«И ни разу я не видел чего-то ненормального в камере номер три, где содержался Израел Киз, – сказал он. – Как и каждую ночь, когда я находился на дежурстве, Киз завернулся в одеяла так, что ни одна часть его тела не была видна».
В 5.57, когда другой надзиратель совершал обход и пересчет заключенных, он «заметил что-то похожее на кровь» в камере Киза. Он вызвал подмогу, окликнул Киза и, не получив ответа, прикоснулся к телу, по-прежнему обернутому в кокон. Киз лежал лицом вниз с головой чуть повернутой вправо, руки скрещены на груди. Он был весь покрыт кровью.
«Его тело окоченело», – сказал этот надзиратель.
Когда прибыла медсестра, охранник откинул покрывало. «Одного взгляда на заключенного было достаточно, чтобы определить, что он мертв. У него не прощупывался пульс, кожа приобрела бледный оттенок». В своем отчете медсестра писала, что тело было холодным, наступило трупное окоченение, лицо стало синюшным. Это означало, что Киз был мертв по меньшей мере три или четыре часа. Большое количество крови просочилось сквозь верхнюю часть его робы, кровь так же скопилась лужей на полу под койкой.
Тюрьму сразу же перевели на особый режим.
Когда в 6.10 прибыли санитары «Скорой помощи», они обнаружили примечательную картину. Кровью была покрыта не только вся койка. Она содержалась в двух кружках неизвестного нам размера и в двух картонках из-под молока. К 8.25 на место прибыли полицейские, маршаллы США и агенты ФБР, среди которых был и Джефф Белл.
Белл разговаривал с Кизом в последний раз несколько дней назад накануне Дня благодарения.
– В ваши намерения по-прежнему входит рассказать нам все? – спросил Белл.
– Да, – ответил Киз.
Он вставил обломок бритвенного лезвия в карандаш и с его помощью вскрыл себе вены на левом запястье, чего так опасался Белл. В качестве гарантии Киз надел на горло петлю из простыни, другой конец которой обмотал вокруг левой ступни, удушая самого себя. Он оставил многостраничную предсмертную записку, пропитанную кровью, и выписки из нее, преданные гласности ФБР, не давали никаких новых наводок.
Один из тюремных психиатров предположил, что Киз нарочно использовал специфические фразы, называя одну или несколько своих жертв «моя темная принцесса-мотылек», «моя плененная красавица бабочка» в надежде, что это навсегда свяжет его с романом и экранизацией «Молчания ягнят», где часто встречаются подобные образы.
Киз также осудил Соединенные Штаты, к которым питал ненависть на протяжении почти всей своей жизни. «Страна свободных, страна лжецов, страна ловкачей американцев!» – писал он, повторив это дважды. «Поглощайте то, что вам не нужно, делайте идолами своих звезд, преследуйте то, что сами называете всего лишь мечтой, и умирайте по-американски».
