В начале 1980-х он устраивал вечеринки в Sugar Hill, охватывающие по пять кварталов: как только вечер опускался на город, аккуратные ряды пустых бутылок Veuve Clicquot и Nicolas Feuillatte выстраивались через Сент-Николас Плейс от 151-й до 152-й улицы. Сегодня он управляет магазином Branson Got Juice неподалеку отсюда, равно как и линейкой шампанского, производимого компанией Guy Charlemagne. Но прямо сейчас Брэнсон откупоривает и дегустирует нынешний хип-хоп.
– Как там зовут артиста, он выпустил песню сейчас, в которой он так, знаете, мямлит? Он из Бруклина. Как его зовут?
Отвечаю, что не помню.
– Он всю песню мямлит, – продолжает он. – Он не читает рэп, не поет, а просто мямлит… Откуда это? Это же значит, что другие люди, молодые люди, они себя с этим идентифицируют. Что они в этом нашли?
Официант приносит мне тарелку чесночного хлеба с сыром.
– Я много чего сегодня не понимаю. Но американская молодежь – она понимает, – говорит он. – Сегодня все по-другому.
Я предлагаю Брэнсону чесночный хлеб.
– Что это за сыр?
– Пармезан.
– Это пармезан?
– Я не люблю тертый, – объясняю, – но мне нравится плавленый пармезан.
В этот момент меня по голове жахает, как бутылка шампанского, абсурдность нашего разговора. В Гарлеме и окрестностях изменилось многое. Еще несколько десятилетий назад здесь застрелили отца Дидди – это произошло всего в четырех кварталах от модного бара, где мы сидим и которым владеют несколько местных предпринимателей (один из них – бизнес-партнер Джея-Зи). И вот тут теперь мы пьем вино и спорим о достоинствах тертого сыра.
Жизнь Дидди изменилась похожим образом. Брэнсон вспоминает, как ходил по клубам в начале 1990-х и много раз видел будущего магната в очередях на вход – тот стоял в них как простой смертный. «Я говорил джентльмену на входе, чтобы тот пропустил его, потому что он свой, – говорит Брэнсон. – В то время он был никем».
* * *
Кенни Мейселас, давний адвокат Дидди, познакомился со своим клиентом в начале 1990-х, когда рэпер Фазер Эмси поручил ему убрать настырного молодого A&R-щика Uptown от дел, связанных с его вторым альбомом. Хотя Дидди и помог артисту с дебютным альбомом (это было одно из его первых заданий на Uptown), и пластинку приняли хорошо, а сингл с нее стал золотым, Фазер Эмси решил, что в этот раз хочет получить полный творческий контроль.
«Про Фазера с тех пор никто ничего не слышал
[197], – говорит Мейселас. – Но Паффи так понравилось, как я вел дела Фазера и как отстранил его самого из проекта, что он обратился ко мне… Сказал что-то вроде: „Мне понравилось, как ты это сделал. Будешь моим представителем?“»
[198]
Изумленный Мейселас согласился и стал наблюдать, как Дидди распространял свое видение городской показухи на артистов Uptown. Первой была Мэри Джей Блайдж. «Этот A&R-щик приходит в плаще, как у Супермена… Он видит, что имеет дело с девчонкой с района, надевает на меня бейсболку задом наперед, широкие штаны, тимбы, – рассказывает Блайдж в перерыве между песнями на концерте. – И теперь я королева хип-хоп-соула – все из-за этого чувака»
[199].
С той же меркой закройщика Дидди подошел к Jodeci – подписанному Харреллом богобоязненному евангельскому квартету из Шарлотта, ставшему R&B-группой. «Они были из Северной Каролины и выглядели как люди из Северной Каролины, – говорит Мейселас. – Но когда с ними поработал Паффи, все выглядели как он… Он объединил хип-хоп-культуру, музыку, стиль и моду в R&B»
[200].
Параллельно Дидди рос как организатор вечеринок и вскоре из мальчика на побегушках стал равноправным партнером Джессики Розенблум. Они запустили серию еженедельных вечеринок в популярном клубе Red Zone, на которые приходили и гарлемские дружки Дидди, и компания Розенблум из даунтауна, и не только. Дидди сделался центром тусовки, изменил детское прозвище Паффи на куда более солидное Пафф Дэдди и снабдил их с Розенблум вечеринки новым названием: «Дом Папочки». Футболки с такой надписью он раздал друзьям и коллегам
[201].
«Это всегда был широкой души человек, – рассказывает крестница Брэнсона Шанис Уилсон, познакомившаяся с Дидди в конце 1980-х на одной из нью-йоркских вечеринок. – Эта черта всегда подкупала окружающих, но если кто-то незнакомый наблюдал за ним издалека, это должно было страшно бесить»
[202].
Промоутерская карьера Дидди шла в гору до 28 декабря 1991 года. В ту ночь они с Розенблум устроили в Спортивном зале Нэта Холмана при Сити-Колледже «Благотворительный баскетбольный матч знаменитостей от Хэви Ди и Паффа Дэдди». Доходы должны были пойти фондам помощи больным СПИДом. Среди хедлайнеров были Биг Дэдди Кейн, Jodeci и члены Run-D.M.C. Состав участников обеспечил аншлаг: две с половиной тысячи зрителей собрались внутри, еще несколько тысяч – снаружи, даже когда стало ясно, что всем места не хватит
[203].
Уилсон, работавшая на том мероприятии, вспоминает, как они с Дидди просили офицера полиции выставить ограждения, потому что толпа становилась неуправляемой. Но они не успели ничего сделать: боясь не попасть на матч, люди стали отчаянно пробиваться ко входу. В считанные минуты толпа хлынула внутрь и вниз по лестницам – и оказалась прижатой к закрытым дверям, ведущим в зал. Они открывались только в сторону лестниц, которые оказались заполненными. В давку попали десятки людей, девятерых раздавило насмерть.
«Пафф был там, пытался делать людям искусственное дыхание, – говорит Уилсон. – Я выросла в эпоху крэка… но никогда ничего подобного не видела. Девять человек умерли у нас на глазах»
[204].
