Дре мог поручить Найту грязную работу и сосредоточиться на музыке, но и сам обладал жестоким нравом. В 1990 году он избил журналистку Ди Барнс: ему не понравился ее сюжет для телепрограммы; Дре обвинил ее в том, что она включила слова Айса Кьюба, который жестко прошелся по N.W.A. (Дре и Барнс уладили конфликт без суда.) Примерно в то же время Мишель обвинила Дре в домашнем насилии, хотя до судебного разбирательства снова не дошло. (С тех пор Дре несколько раз приносил пространные публичные извинения за жестокое обращение с женщинами. Барнс извинения приняла, Мишель – нет.)
[235]
Ни один из этих инцидентов не помешал Дре и Найту подписать в 1992 году контракт с Interscope Records – партнером-дистрибьютором и спонсором Death Row. Джимми Айовин, работавший звукоинженером у Джона Леннона и Брюса Спрингстина, основал Interscope в 1990 году с Джоном Макклейном, который и посоветовал ему присмотреться к Дре. Распознав в нем близкого по духу аудиофила, Айовин поручил Interscope выписать Дре аванс в размере 750 тысяч долларов на запись первого сольного альбома и включить в соглашение пункт с опцией продления контракта еще на четыре альбома – их запись принесла бы Дре 7,5 миллионов долларов. Тактики запугивания, примененной Найтом, оказалось недостаточно для полного освобождения Дре от контрактных обязательств перед Ruthless: лейбл получил 750 тысяч долларов за его услуги и забрал свою долю роялти
[236].Карьера Дре близилась к критической точке – его родной город в это же время тоже медленно закипал. Бунты, вспыхнувшие в Лос-Анджелесе в 1992 году после избиения полицейскими Родни Кинга, привели к тому, что город охватил огонь. Саундтреком к беспорядкам стала музыка Дре и N.W.A. – протестующие скандировали «В жопу полицию!» перед штаб-квартирой Департамента полиции. Дре спрятался в особняке в Калабасасе, на окраине города, и записал трек «The Day the Niggaz Took Over». Агрессивный призыв к единству чернокожих жителей вошел в его первый сольный альбом, при этом Дре оставил за бортом оригинальную версию – больше похожую на трек N.W.A «Mr. Officer». «Мне важнее делать деньги, чем говорить об убийстве копов», – позднее сказал Дре
[237].
«The Chronic» появился в магазинах в декабре 1992-го, через несколько месяцев после погромов. Дре не видел смысла привлекать к себе внимание даже на собственном альбоме. D.O.C. значится соавтором шести песен, но главным помощником стал новичок Келвин Бродус (он же Снуп Догги Дог). Дре впервые услышал его на микстейпе, звучавшем на мальчишнике, и пригласил в качестве гостя и/или соавтора на все треки «The Chronic», за исключением трех. Безошибочно узнаваемый флоу Снупа – вялый, но в то же время напряженный хип-хоповый аналог пьяного мастера карате – в сочетании с вальяжной лиричностью самого Дре породил новую классику жанра. Айовин позже сравнивал их партнерство с Китом Ричардсом и Миком Джаггером в The Rolling Stones. (D.O.C. в таком случае мог быть Чарли Уоттсом, но в 1989 году повредил голосовые связки в автокатастрофе – это низвело его до роли гострайтера
[238]).
Для создания фирменного звучания «The Chronic» Дре использовал синтезатор Minimoog: призрачный гул, смешанный с сэмплами из Джорджа Клинтона и Джеймса Брауна и дребезжащим басом. Так появился поджанр хип-хопа – джи-фанк. «Джи» в названии означает «гангста», слово, которое часто упоминается в песнях Дре, но мало им соответствует. Он не был членом Bloods или Crips
[239], но все же писал самодовольные гимны, которые приглянулись одновременно и уличным беспредельщикам, и белым подросткам из пригородов.
Один из таких треков, «Nuthin’ but a G Thang», стал, пожалуй, главным хитом «The Chronic». Песня напомнила Айовину «Satisfaction» The Rolling Stones, но команда Interscope, занимающаяся работой с радио, не смогла убедить диджеев поставить ее в эфир. Один из сотрудников лейбла сказал: «Они думают, что это кучка матерящихся черных ребят, которые хотят всех убить». Тогда Айовин записал минутный рекламный ролик и купил слоты на пятидесяти радиостанциях. Это сработало: слушатели стали звонить и требовать поставить песни в эфир. «Вот так это попадало на радио», – говорит Айовин
[240]. Уже скоро Los Angeles Times сравнивала мастерство Дре с такими членами Зала славы рок-н-ролла, как Фил Спектор и Брайан Уилсон
[241]. «Дре стал первым хип-хоп-продюсером, в треках которого появились мелодии, – позже скажет Дидди в программе Behind the Music на VH1. – Он сделал их песнями».
«The Chronic» продался тиражом три миллиона копий за первый год, но Дре не сидел сложа роки, а удвоил ставки и занялся продюсированием сольного дебюта Снупа Дога «Doggystyle», который должен был выйти на Death Row в конце 1993 года. Дре пригласил Фэба приехать в Лос-Анджелесе и стать режиссером клипа на первый сингл молодого рэпера «Who Am I?». (Ответ в припеве на мелодию «Atomic Dog» Джорджа Клинтона стал классикой: «Снуп Доу-ги Да-у-ог».) Тогда Снуп еще был далек от того забавного персонажа, которого все узнают по съемкам в его же реалити-шоу и дружбе с Мартой Стюарт
[242]. Фэб сразу понял это, прилетев на съемки клипа в родной город Снупа. «Лонг-Бич в то время был диким местом, этакой гаванью гангста», – вспоминает Фэб
[243].
Участники банд любыми средствами боролись за появление в первой сцене клипа, которую планировали снять на крыше VIP Records; вскоре дело дошло до драки, и на съемочную площадку прибыла полиция. Когда Фэб и его команда добрались до следующего места съемок, у них над головами кружили полицейские вертолеты. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что артистам пришлось отложить съемки. Дре, возможно, чувствуя вину перед Фэбом – или чуя шанс вдохновиться обществом нового творческого человека, – пригласил его остаться у себя дома, пока все не уляжется.
