Дни превратились в недели. Прежде чем Фэб это осознал, он прожил у Дре уже два месяца. Он втянулся в график, по которому жили суперпродюсер и его окружение: поздний подъем, поход в студию, работа над альбомом Снупа. «Мне в основном было интересно, как он реагировал на чужие указания, – говорит Дре о Снупе. – Для меня это всегда важная проверка. Талант открывает двери, но я учитываю и другие вещи. Например, хочу ли я работать с этим парнем?»
[244]
Когда Дре хотел переключиться после насыщенной работы в студии, он часто отправлялся в спортзал – его дом был заставлен силовыми, велосипедными тренажерами и беговыми дорожками, – а потом звал людей на пикник во дворе. (За гриль отвечал бывший бандит из Техаса, который любил рассказывать, что в Штате Одинокой Звезды поварам соус не нужен: те любят копченое мясо.) Они врубали «The Chronic» на колонках Дре. И если верить Фэбу, «горячие девчонки постоянно прыгали в бассейн голышом»
[245].
Две легенды хип-хопа сошлись и на более глубоком уровне. Дре казался искренне заинтересованным не только байками Фэба со съемок «Yo! MTV Raps», но и его опытом общения с артистической богемой нью-йоркского даунтауна и знакомством с Уорхолом, Баския и Blondie. В свою очередь Фэб был заинтригован тем, как устроен творческий процесс Дре, и узнал, что продюсеру сперва не нравились несколько треков с «The Chronic» – многие песни попали на альбом только после того, как друзья вроде D.O.C. уговорили Дре их оставить.
Наконец они вернулись к работе над клипом Снупа. Вместо акцента на гангстерском резюме рэпера Фэб сосредоточился на его чувстве юмора и образах, ассоциирующихся с его псевдонимом. Он хотел cвять клише – «мультяшные собаки играют в карты» – с жизнью Снупа. Для этого Фэб привлек дрессировщиков с питомцами, выстроив кадр так, будто собаки играли в кости. («Работать с этими чертовыми собаками было сущим кошмаром», – сказал мне Фэб.)
Чтобы добавить эффектной технологичности, Фэб с помощью знакомых из мира цифрового постпродакшна сделал анимацию – на экране Снуп превращался в настоящую собаку. Большую часть видео уже отсняли, оставалась лишь последняя сцена: девушка гладит по голове добермана, который вдруг превращается в Снупа. Но рэпер на съемки не явился – первый, второй и третий раз.
– Дре, мужик, что там со Снупом? – наконец спросил Фэб. – Ты все говоришь, что он придет, а его нет.
Дре молчал.
– Что случилось-то, мужик, один-восемь-семь? – спросил Фэб в шутку: «187» на лос-анджелесском сленге значило убийство.
Дре кивнул, и Фэб отошел с ним в тихий уголок.
– Несколько ночей назад Снуп и его ребята катались по району, – объяснил Дре. – И там одного парня застрелили.
Фэб был в шоке.
– Слушай, мужик, Снупа не будет, – продолжал Дре. – Ему сейчас надо на дно залечь. Скоро VMA… потом появится.
Так и получилось. Фэб доделал клип – он получился очень близким к его первоначальному видению, – а со Снупа в итоге сняли обвинения. «Doggystyle» вышел в ноябре 1993-го и не только утвердил рэпера с Лонг-Бич в качестве самостоятельной суперзвезды, но и стал новой вехой эволюции Дре в качестве продюсера. Всего за несколько лет он прошел путь от жестких, разреженных битов «Straight Outta Compton» до расслабленного зловещего фанка «The Chronic»; он превратил слащавые, подходящие для хорового исполнения вещи вроде «Gin and Juice» и «Who Am I» в полноценные хиты для разной аудитории на «Doggystyle». Все это вкупе с волнующим ощущением опасности из-за проблем Снупа с законом помогло продать восемьсот тысяч копий альбома в первую неделю
[246].
Для Фэба это еще один пример того, как Дре пользуется скандальностью, чтобы привлечь внимание к своим работам и музыке его артистов. «По большей части все это было показным, – говорит Фэб. – Большинство людей в рэпе не совершали и девяноста процентов того, о чем читают в песнях: они просто хорошие рассказчики и отличные актеры… Дре был режиссером, который понял, как сделать из этого зрелищную постановку»
[247].
* * *
После увольнения из Uptown в 1993 году Дидди стал получать предложения от рекорд-компаний, среди которых были EMI, Elektra и Sony. В итоге Клайв Дэвис, открывший миру таких артистов, как Дженис Джоплин, Уитни Хьюстон и Алиша Киз, смог переманить Дидди на свой лейбл Arista. Соглашение предусматривало семизначный аванс для самого Дидди и еще большую сумму для его лейбла Bad Boy, включая бюджеты на маркетинг и запись музыки, а также полный творческий контроль над всем, что будет выходить на Bad Boy
[248].
Последнее очень пригодилось, когда Диди решил привлечь Ноториуса Би Ай Джи, которого сначала подписал на Uptown, узнав о нем из колонки «Unsigned Hype» («Хайп без контракта») в журнале The Source
[249]. Бигги сочетал легко узнаваемый брутальный флоу с мрачными и смешными зарисовками об уличной жизни («I got nines in the bedroom, Glocks in the kitchen / A shotty
[250] by the shower if you wanna shoot me while I’m shittin»
[251]) и неожиданными сравнениями («Your reign on the top was short like leprechauns»
[252]). У него уже был готовый альбом, когда Дидди перебрался в Arista, но технически он все еще был подписан на Uptown.
