– Нам надо выкупить Бигги, – сказал Дидди Мейселасу
[253].
– Ладно, – ответил юрист. – Поторгуемся.
– Нет. Он нужен мне завтра, потому что его надо было выпускать еще вчера. Не надо торговаться. Не надо спорить. Мне просто нужен этот музыкант… Это величайший рэпер со времен Айса Кьюба.
Мейселас пообщался с коллегами из MCA Records, головной компании Uptown, и выяснил, что те сами будут рады избавиться от непроверенного рэпера. В конце концов Дидди заполучил Бигги примерно за полмиллиона долларов – эта сделка окажется одной из самых прибыльных в истории хип-хопа.
После этого Дидди назначил встречу со всеми сотрудниками Arista, чтобы поставить им новую музыку. Обычно он одевался так же, как и его артисты: спортивные джерси, тимберлэнды, бейсболки. Но в этот раз он пришел в застегнутом на все пуговицы костюме и объявил, что собирается сделать Bad Boy бесперебойным конвейером хитов. «В первый год будут Бигги и Крейг Мэк, – сказал он. – Я принесу свой хип-хоп на улицы… Потом я представлю миру Фейт и Total
[254]. В этом помогут мои хип-хоп-артисты»
[255].
Дидди начал продвигать первую волну. Как-то раз он выпустил кассету, стилизованную под «Биг Мак»
[256], с синглами Бигги и Мэка на разных сторонах и раздавал ее на хип-хоп концертах. Благодаря такому маркетингу – и прилипчивости хита «Flava in Ya Ear» – дебютный альбом Мэка стал золотым. Первый альбом Бигги «Ready to Die» разошелся тиражом более четырех миллионов копий благодаря синглам вроде «Juicy» и «Big Poppa». Его жесткое бруклинское остроумие в сочетании с гарлемским напором Дидди легли в основу амбиоцизного бренда, к которому потянулись и слушатели, и похожие артисты. Как заметил рэпер Джадакисс, «попасть на Bad Boy было все равно что стать первым номером драфта и пойти играть за „Буллс“ в команде с Майклом Джорданом»
[257].
Дидди стал менеджером музыкального конвейера, стремившегося стать хип-хоп-аналогом Motown Records. У Берри Горди
[258] была команда сонграйтеров и продюсеров – Дидди же возглавил коллектив The Hitmen
[259], писавший биты. Дни, когда в центре экосистемы хип-хопа стоял диджей, прошли
[260]. Том Силверман вспоминает: «Это как с промышленной революцией: „давайте отделим написание битов и музыки от рэперов и будем раскручивать рэперов вместо диджеев“». Африка Бамбаатаа увидел в этом нечто более зловещее – «дьявола, шепчущего в уши: „Иди зарабатывай свои деньги без диджея – опоры, благодаря которой ты встал на ноги“»
[261].
Тем временем Дидди прокачал умение собирать людей вокруг себя. Шанис Уилсон убедилась в этом лично, когда пришла на одну из организованных им встреч и увидела Фрэнка Синатру. Совпадение? «Не знаю, но он был в здании, – говорит она. – Ничего кроме той вечеринки там не было тогда. Этим Пафф и занимается – собирает людей, чтобы они хорошо проводили время»
[262].
У Дидди и самого были амбиции Синатры. Вскоре после того как Бигги записал дебютный сингл «Party and Bullshit», Дидди вместе с Шанис отправились на вечеринку – за рулем был его новый водитель.
– Знаешь, я собираюсь сам альбом записать, – сказал он ей.
Уилсон расхохоталась.
– Да нет, – продолжал он. – Я серьезно
[263].
* * *
Три года прошло с момента выхода «The Chronic», а Джей-Зи все еще не дебютировал сольно. Молодой фотограф Джонатан Мэннион одним из первых узнал, что рэпер планирует записать альбом: Джей-Зи и его деловые партнеры Карим Берк, он же Биггс, и Дэймон Дэш пригласили Мэнниона сделать обложку для «Heir to the Throne» («Наследника трона») – таким было рабочее название пластинки, которая в 1996 году превратилась в «Reasonable Doubt» («Разумное сомнение»).
Получив отказ от мейджоров, троица не сдалась и решила выпустить альбом на собственном лейбле Roc-A-Fella Records. В названии было классическое для Джей-Зи тройное дно: отсылка к первому в истории миллиардеру Джону Д. Рокфеллеру, жившему на широкую ногу; к названным в его честь драконовым законам о наркотических средствах – их Джей-Зи нарушал, чтобы сколотить состояние; и к тому, что может случиться с тем, кто встанет у него на пути
[264]. Как Ruthless с N.W.A., Джей-Зи и его партнеры договорились о дистрибуции с Priority Records, на этот раз в партнерстве с другим независимым лейблом Freeze.
На первой встрече с руководством Roc-A-Fella в зачуханном офисе в деловом центре Манхэттена Мэннион выбрал необычный стиль ведения переговоров.
– Я сделаю вам обложку за гонорар на три сотни дешевле, чем тот, кто попросит у вас наименьшие деньги за свою работу, – заявил фотограф
[265].
– Что это вообще значит? – спросил Дэш.
– Это значит, что, если Кузен Джимми скажет, что сделает обложку за тысячу долларов, я сделаю это за семьсот. Если кто-то предложит снять ее за пять сотен, я сделаю это за двести. Ну а если кто-то готов её сделать бесплатно, придется мне доплатить вам три сотни, наверное.
