Родившись в Нью-Йорке, Тупак был вынужден подстраиваться под постоянно меняющуюся обстановку. Его мать пристрастилась к крэку, а потому денег ей постоянно не хватало; она металась с Тупаком и сводной сестрой Секайвой между приютами для бездомных и суровыми районами Гарлема и Бронкса. Тупак, чувствительный и вдумчивый ребенок, любивший писать стихи и читать, в такие места никак не вписывался – соседские дети дразнили его за его длинные брови, высокие скулы и неумение драться. Спасением стал переезд в Мэриленд, где Шакура приняли в престижную Школу искусств Балтимора – бесплатную чартерную школу
[303]. Кроме обычных предметов он изучал там балет
[304].
В школе он подружился с юной Джадой Пинкетт (задолго до того, как та стала известной актрисой) и начал читать рэп под псевдонимом – по прошествии времени кажущимся ироничным – Эмси Нью-Йорк. Но в выпускном классе сразу после подачи заявлений в колледжи мать Тупака выселили, и семья переехала на другой конец страны в квартиру друга семьи, который жил в муниципальном жилкомплексе в городе, страдающем от преступности, – Марин-Сити, штат Калифорния. На Западном побережье Шакура ждали вещи похуже насмешек: на него постоянно нападали местные уличные банды. Его отчислили из местной школы, а мать снова подсела на крэк. Чтобы сводить концы с концами, он начал работать на местного наркодилера. Но, как вспоминает Шакур в документальном фильме 2003 года «Тупак: Воскрешение», уже через две недели «тот чувак сказал: „Гони назад мою наркоту“ – потому что я не понимал, как ее продавать».
Шакур продолжал тайком писать стихи и начал прокачивать рэперские навыки. К 1991 году он сошелся с группой Digital Underground поначалу в качестве танцора и концертного бэк-эмси, а вскоре поехал в тур по стране с Джей-Зи, который занимался примерно тем же в команде Биг Дэдди Кейна. «Парень из Digital Underground, с которым я познакомилась, очень хорошо и правильно говорил и был таким милым, – говорит Розенблум. – [На Death Row] он как будто играл роль какого-то персонажа: это был совсем не тот парень, с которым я была знакома»
[305]. Фэб добавляет: «Он мог стать своим везде, влиться в тусовку и стать лидером – и среди утонченных танцоров, и среди афроцентричных ребят, и среди тех, кто тусуется на перекрестках»
[306].
Как и Шакур, Бигги был хорошим мальчиком, выросшим в суровом районе. Бруклинский Бедфорд-Стайвесант тогда еще не был гаванью для яппи, вынужденных переехать из Парк-Слоупа из-за повышения цен на жилье. Когда отец Бигги бросил семью, у Волетты было три работы одновременно – все ради того, чтобы побаловать единственного ребенка: покупать новейшие игровые приставки, а летом возить его на её родину, Ямайку. (С друзей, уже в начальной школе прозвавших упитанного одноклассника Big – Большим, он будет брать по доллару за прокат игр.) Бигги учился в Квинсовской средней школе Королевы Всех Святых
[307], где получал отличные оценки. В старших классах он перешел в другую школу – имени Епископа Лафлина
[308][, в числе выпускников которой бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани и звезда НБА Марк Джексон]
[309].
Уолласы не были католиками, поэтому им не полагалась скидка от единоверцев. Финансовые трудности в конце концов вынудили Волетту перевести Бигги в среднюю школу, альма-матер Джея-Зи – Джордж Вестингхаус. Там Бигги постепенно терял привычки маменькиного сынка: школа была учебным полем для рэперов, которые оттачивали мастерство в местной столовой, а также для действовавших в тени наркодилеров и уличных грабителей. «Там было действительно страшно, – вспоминает Сальвадор Контес, учившийся в Вестингхаусе в одно время с Бигги и Джеем-Зи. – Свет постоянно вырубался… И на лестницу на первом этаже никто не ходил, потому что там было темно хоть глаз выколи. Ты знал, что тебя там ждут»
[310]. В погоне за легкой наживой Бигги стал одним из таких скользких типов. Его мать об этом так и не догадалась, хотя однажды нашла в его комнате заинтересовавшее ее блюдо. «Ух ты, я что, готовила картошку по-ирландски?»
[311] – спросила себя она, после чего отнесла тарелки вниз и смыла с них белый порошок. Много лет спустя она прочитала в одном из журналов воспоминание ее сына об этом случае – очевидно, она выкинула его запасы кокаина, и ему пришлось разыскивать их среди мусора
[312].
В 1989 году, в возрасте семнадцати лет, Бигги бросил школу. Предпочитая путь Джея-Зи (а не Шакура, из которого дилер не получился), он следовал закону спроса и предложения, мог в поисках лучшего рынка для продажи крэка уехать хоть в Северную Каролину. Через два года закон настиг его, и Бигги арестовали, но отпустили под внесенный матерью залог. Он вернулся в Нью-Йорк и занялся другим любимым «факультативом»: рэпом. Бигги познакомился с Шакуром после концерта в Мэриленде в 1993 году, они подружились. Волетта вспоминает, как Шакур звонил им домой и обращался к ней «Ма». Позднее в том же году Биг Дэдди Кейн пригласил молодых рэперов выступить с ним в «Мэдисон-сквер-гарден», где оба, выйдя на сцену, обменялись фристайловыми куплетами. Бигги даже представил Шакура Изи Мо Би – тот потом записал Тупака на следующем альбоме
[313].
«Тупак и Бигги были друзьями, – вспоминает Розенблум. – Я знала всех промоутеров и все клубы в Нью-Йорке, так что мы шатались по городу, я подходила к дверям или куда там, мы проникали внутрь… И они просто врывались на сцену и начинали выступать»
[314].
