И Дидди, и Джей-Зи позаимствовали идею у Симмонса и улучшили ее так, как сам остающийся в тени магнат не мог. Но было очевидно, что они оба в долгу перед основателем Def Jam. «Если бы Расселл не создал Phat Farm, а затем не ввел в игру Джея-Зи с Rocawear, а затем – [Дидди c] Sean Jean, у нас бы было на двух магнатов меньше», – рассуждает рэпер Ту Шорт
[422].
* * *
Хотя самым значительным вкладом Доктора Дре в мир моды в итоге окажется линейка наушников, которые станут в равной степени как устройством для прослушивания музыки, так и аксессуаром, одну не слишком удачную попытку создать марку одежды он все же предпринял. Мать убедила его дать стартовый капитал для запуска семейного бизнеса по производству домашней одежды Dre V Denee (V означало ее имя, Верна, Дини – среднее имя сестры Дре). Линия была ориентирована на семейные пары средних лет, которым не нравилось ходить по дому в трениках. Верна ухватилась за эту идею из лучших побуждений: она хотела начать дело, на котором могла бы зарабатывать сама, и отблагодарить Дре за то, что тот купил ей дорогие дома и машины
[423].
Верна была талантливой швеей, этот навык она унаследовала от родителей – издольщиков из Техаса. Однажды она добилась некоторого успеха, когда создала одежду с африканскими принтами и продала ее коллегам мужа во время Месяца черной истории
[424]. Но проект был обречен с самого начала. Неуклюжее название, устаревшая концепция и отталкивающий слоган «Чувственно, но не бесстыдно» не предвещали ничего хорошего. Коллекция не ушла дальше презентации для друзей и родственников в доме Верны, и это, пожалуй, к лучшему. Модный прорыв наступит для Дре позднее.
В 1999-м, когда Джей-Зи и Дидди открывали для себя производство одежды – и пытались завязать с криминальным миром, Дре создавал музыкальные шедевры. В ноябре он выпустил второй студийный альбом, чье название – «2001» – немного сбивало с толку. Оно не помешало альбому стать шестикратно платиновым в первый год продаж. «2001» давал редкую возможность заглянуть в мир Доктора Дре, который в зрелом возрасте начал вести несколько отшельнический образ жизни. Во времена, когда у известных артистов вроде Джея-Зи выходило по альбому в год, Дре выдержал паузу в семь лет, прежде чем выпустить вторую пластинку.
Прекрасно осознавая сильные и слабые стороны, он, как обычно, сконцентрировался на продакшне – и пригласил Эминема, Снупа Дога и Джея-Зи в качестве соавторов песен вроде лиричной истории о самоутверждении «Still D.R.E.». Все трое пытались написать куплеты для этого трека, но Джею-Зи с его емкими описаниями («Все еще совершенствую бит столько, сколько нужно, / И все еще люблю улицу»
[425]) и туманными воспоминаниями («Это не случайность, а старания, я был верен себе / Со времен „Turn Out the Lights“ и „World Class Wreckin’ Cru“»
[426]) удалось передать суть того, что означает быть суперпродюсером, лучше остальных – включая самого Дре.
«Он понимал, зачем пишет. Работая на Дре, он сумел запечатлеть всю его историю, – рассказывал Снуп в 2012 году. – Мы все попробовали сделать это, но никто из нас и близко не написал ничего такого же убойного, как Джей-Зи»
[427].
Однако в целом – по крайней мере, когда речь заходила о продажах – в начале тысячелетия не было равных уже Эминему. Его второй альбом, выпущенный на крупном лейбле и спродюсированный Дре, «Marshall Mathers LP», вышел в 2000 году и заработал редкий бриллиантовый статус (более десяти миллионов проданных в США копий), запросто переплюнув самые успешные альбомы в карьере Джея-Зи и Дре. В течение следующих десяти лет Эминем продал 32 миллиона копий – больше, чем любой другой артист, живой или мертвый: на два миллиона больше, чем продали Beatles, и почти на 60 процентов больше Джея-Зи, который замкнул десятку по итогам десятилетия
[428].
Летом 2000 года Дре и Снуп стали хедлайнерами тура «Up in Smoke», где вместе с ними гастролировали Эминем, Айс Кьюб и несколько других исполнителей. Отвечал за тур Кевин Морроу, управлявший клубом House of Blues в Лос-Анджелесе и устроивший первый концерт Эминема. Хотя многие в музыкальной индустрии еще были напуганы насилием, царившим в хип-хопе несколько лет назад, Морроу понимал: жанр снова вернулся в мейнстрим.
«Продажи альбомов были настолько огромными, что сразу было ясно: „Ух ты, это больше не музыка для черных, это мультикультурное явление“», – вспоминает он. Как и во времена N.W.A., Морроу профессионально подошел к организации концертов: «Нормальные здания с нормальной охраной, нормальный бюджет на маркетинг, нормальный свет и звук… Мы сделали шоу безопасными»
[429].
Поклонники ответили взаимностью, и тур из сорока четырех концертов принес более 20 миллионов долларов. Но больше всего Морроу впечатлился тем, как распространялся жанр: он охватывал города, которых в графике не было. «Каждый пацан из гребаного Китая, где-нибудь в Азии или Европе хочет носить мешковатые штаны, футболки на два размера больше и кроссовки Air Jordans? Кантри, блюзу, джазу такое было не под силу, – говорит он. – Ни один музыкальный жанр не изменил мир так, как хип-хоп».
Дре стал одним из самых высококлассных продюсеров, работая с самыми разными артистами, включая Гвен Стефани, Мэри Джей Блайдж и даже рэпера на полставки Шакила О’Нила. Звезда Зала славы НБА провел некоторое время в студии с Дре: его баскетболист назвал – возможно, не без иронии – «Майклом Джорданом от хип-хопа». Кроме того, он подтвердил, что у продюсера не зря сложилась репутация перфекциониста. «Ты приходишь и видишь, что он никогда не валяет дурака, – говорит Шак, – у него все должно быть по высшему разряду»
[430].
