Эрцгерцогиня Софи постоянно навязывала молодой чете свое общество и правила, а Францу-Иосифу недоставало смелости перечить матери. Как только супруги отправлялись на отдых вдвоем, Софи тут же следовала за ними. Когда Сисси произвела на свет детей, двух дочерей — Софи, Гизелу — и сына Рудольфа, — эрцгерцогиня тут же забирала их к себе и дозволяла матери лишь минимальный доступ к ним. Но Сисси не собиралась смиряться и постоянно проявляла непокорность. Будучи первоклассной наездницей, она целыми днями носилась верхом, усмиряя столь же непокорных скакунов и уделяя непозволительно много времени любимым собакам. Одна из ее фрейлин делилась со знакомыми дамами:
— Она живет для своих собак, держит их на коленях, подле себя или на руках и бьет блох на столе и даже в тарелках.
Целых 18 лет, вплоть до смерти эрцгерцогини Софи, Сисси упорно пыталась не дать поработить себя — но душа ее была глубоко травмирована. Любимый муж с утра до вечера был занят государственными делами, она же была лишена права не только побыть наедине с собой, но и иметь близких подруг, ибо, согласно этикету, 229 знатных дам из двадцати трех наиболее высокородных семей обладали правом свободного входа в ее покои в определенные часы. Всё это вызывало у Сисси регулярные приступы депрессии, время от времени ее здоровье сильно ухудшалось. Особенные опасения у окружающих оно стало вызывать после смерти трехлетней дочери Софи.
Ее заинтересованность в венгерском вопросе двор также считал неуместной, хотя, надо сказать, Елизавета внесла существенный вклад в завоевание симпатии венгерской аристократии и в тот факт, что в 1867 году империя Габсбургов превратилась в дуалистическую монархию Австро-Венгрию. После проигранных Австро-прусской и Австро-итальянской войн 1866 года империя потеряла свое влияние на немецкие государства и постепенно начала утрачивать статус великой державы. Австрияки составляли примерно лишь четверть населения государства, поэтому ослабление Австрии на международной арене привело к тому, что оживились движения внутри страны за предоставление большей самостоятельности венграм, чехам и словакам. После обретения Венгрией относительной самостоятельности коронование Франца-Иосифа и Елизаветы королями Венгрии прошло чрезвычайно торжественно, при огромном стечении народа и в атмосфере небывалого воодушевления венгров. Сисси освоила необыкновенно трудный венгерский язык и обзавелась двумя придворными дамами из мелкопоместных венгерских дворян, с которыми ее со временем связала прочная дружба. Ее любимым местом стал замок Гёдёллё в Венгрии, подаренный ей мужем. Там, в обществе своих любимых лошадей и собак, она чувствовала себя дома.
Уже в тридцать шесть лет Елизавете было суждено стать бабушкой
[60], причем младшей дочери Сисси Мари-Валери исполнилось об ту пору всего 6 лет. Принцесса Гизела была помолвлена в возрасте пятнадцати лет с баварским принцем, что стало для матери неприятным сюрпризом. С ее точки зрения, чрезвычайная юность невесты и слишком близкие родственные связи между принцем и невестой (мало того что баварского происхождения, так еще и мать жениха была австрийской эрцгерцогиней) являлись серьезными препятствиями к заключению этого брака. Ей вежливо напомнили, что дочь императора должна вступать в брак с особой равного положения и обязательно католического вероисповедания. Свою позицию Франц-Иосиф исчерпывающе изложил в письме эрцгерцогине Софи:
«… поскольку сейчас так мало принцев-католиков, пришлось постараться заполучить единственного среди них, за которого можно отдать Гизелу со спокойной совестью».
Сисси потребовала отложить бракосочетание, пока Гизеле не исполнится 16 лет. На церемонии венчания мать невесты затмевала новобрачную своей всепобеждающей красотой. Елизавета упорно уклонялась от выполнения официальных обязанностей императрицы, но тратила пропасть времени на уход за своей особой, всеми силами стараясь сохранить свою красоту и молодость. Для нее во всех ее жилищах постоянного проживания были оборудованы помещения для физических упражнений со шведской стенкой, кольцами, свисавшими с потолка, и брусьями — вещь доселе неслыханная. Императрица спала на узкой железной кровати, которую вечером ставили в углу ее спальни, а утром выносили оттуда. Эту кровать возили за ней повсюду во время ее путешествий. Очень сложным и затратным по времени был уход за ее волосами, спускавшимися с ее головы буквально до пят.
— Я — раба своих волос, — не стеснялась заявлять Сисси. Волосы мыли раз в три недели и этот процесс занимал почти целый день. Состав для мытья был сложной смесью эфирных масел, коньяка и яиц. Эту заботу поручили известной своим мастерством театральной парикмахерше фрау Ангерер, дочери повитухи, что породило в Вене серьезную дискуссию, имеет ли право женщина низкого происхождения, причесывающая презренных актрис, ухаживать за волосами самой императрицы.
Сисси просто фанатически старалась поддерживать постоянным свой вес в пятьдесят килограмм, дважды в день взвешивалась и до последних дней жизни могла похвастаться неизменным объемом талии в 50 см. Она придерживалась очень строгой диеты. Сначала это был период яиц, молочных продуктов и фруктов, затем императрица перешла на слегка обжаренные котлеты из телятины и питье бычьей крови, полагая, что эта природная жидкость заряжает ее невиданной энергией. Затем опять вернулась диета из молочных продуктов и фруктов. Естественно, на Сисси работали лучшие портные Вены и знаменитый парижский кутюрье Ворт
[61], основоположник французской «высокой моды», она неизменно являлась миру в роскошных нарядах и умопомрачительных драгоценностях. Помимо изготовленных специально для нее венскими ювелирами, переделывались также в современном духе украшения прежних императриц. Между прочим, к их числу относился рубиновый гарнитур, для которого были использованы камни из драгоценностей приснопамятной французской королевы Марии-Антуанетты. Эти украшения, по мнению суеверных людей, внесли очередной вклад в несчастья династии Габсбургов. Где бы ни появлялась Сисси, она неизменно потрясала окружающих своей красотой и обаянием.
Поскольку жизнь при дворе под бдительным присмотром свекрови постепенно стала для нее совершенно невыносимой, Сисси начала путешествовать по Европе и нашла в этом некоторое облегчение.
— Покой есть великая ценность, и может быть обретен только вдали от света и людей, — имела обыкновение изрекать она.
Скуповатый супруг, тем не менее, покорно финансировал эти дорогостоящие вояжи, построил ей роскошную виллу на острове Корфу и несколько особняков в Австрии. Для Елизаветы изготовили собственный комфортабельный вагон, свита из 70 человек и любимые лошади следовали за ней в том же составе. В свиту входил пекарь, снабженный мешками с австрийской мукой, и два кондитера, изготавливавшие особые конфеты для дочери Мари-Валери. Их заворачивали в позолоченные и прозрачные, осыпанные блестками фантики с портретами членов императорской семьи. Обретя утешение в такой кочевой жизни, Сисси совершенно отрешилась от своих прямых обязанностей, и в Вене появлялась лишь изредка и на короткое время, что вызывало недовольный ропот в народе. Могла ли такая красавица быть верной супругой своему вечно занятому и удрученному нескончаемыми неприятностями мужу?
