Мы уже говорили о том, что практически все Габсбурги были полиглотами, но, увы, к числу таковых. Франц-Фердинанд не принадлежал. Его с детства пичкали уроками французского, английского, чешского и венгерского, но, за исключением французского, который эрцгерцог освоил вполне сносно, на остальных он так и не смог разговаривать бегло. Итальянский же ему удалось в известной степени покорить, и Франц-Фердинанд стал обладателем знаменитой виллы д’Эсте близ Рима, замка в окрестностях Падуи, Моденского дворца в Вене, нескольких поместий, коллекций оружия и художественных ценностей. Правда, все это было отягощено многочисленными обязательствами по содержанию родственников в Эсте, например, вдовы герцога Моденского, пенсий для слуг и содержания огромного штата, причем ничто из завещанного имущества не могло быть продано, а работники не подлежали увольнению. Тем не менее, Франц-Фердинанд стал считаться одним из самых богатых эрцгерцогов.
Гибель принца Рудольфа и, после смерти отца, назначение наследным принцем глубоко потрясли Франца-Фердинанда. Молодой человек хорошо осознавал, какая ответственность свалилась на его не особенно крепкие плечи, и как она осложняет его жизнь. Эрцгерцог уменьшил количество выездов на охоту, перестал участвовать в шумных выходках своего брата Отто, стал еще тщательнее выбирать свое окружение. По слухам, он будто бы содержал в своем Моденском дворце молодую любовницу по имени Мила Куглер, но сколь долго длилась эта связь — неизвестно. Двор беспрестанно досаждал ему требованиями жениться, но Франц-Фердинанд отчаянно сопротивлялся. В этом его поддерживали императрица Елизавета и мачеха Мария-Терезия Португальская, заменившая ему рано умершую мать. Когда наследнику стали сватать родственницу из династии Виттельсбахов, императрица Елизавета отправила ему письмо, настоятельно советуя:
«Не делай этого, Франц, ищи другую кровь. Вопреки всем советую тебе: женись на той, которую ты любишь, в противном случае у тебя родятся безобразные дети…»
Под иным родством Елизавета подразумевала невесту не из баварской династии. К этому времени ей было уже ясно, что безумие поразило как ее двоюродного брата, короля Баварии Людвига II, так и его младшего брата Отто. Франц-Фердинанд внял совету императрицы, но не питал никаких иллюзий относительно перспектив найти себе избранницу по сердцу.
«…когда кто-нибудь из нас полюбит кого-то, в ее семейном древе непременно обнаруживается какая-нибудь мелочь, препятствующая браку, а потому впоследствии у нас оказывается, что муж и жена всегда связаны двумя десятками родственных уз. В результате половина детей родятся дураками и эпилептиками».
Собственно говоря, эрцгерцога пугала не сама идея брака, но невозможность найти родственную душу и, в результате, перспектива «обзавестись восковой куклой». Он писал графине Норе Фуггер:
«…мне хотелось бы спокойной жизни, уютного дома и семьи, но я задам вам важный вопрос: кого взять в жены?…К сожалению, среди принцесс на выданье не из кого выбирать; все они еще цыплята, девочки шестнадцати-восемнадцати лет, одна уродливее другой… Я могу легко представить себе идеал той женщины, которая мне нужна, подле кого я хотел бы жить, и которая тоже стала бы со мной счастлива: ей не надобно быть слишком юной, а ее характер и взгляды на жизнь должны быть устоявшимися и зрелыми. Но я не знаю ни одной подобной принцессы».
Через тернии — к семейному счастью
Все-таки Францу-Фердинанду повезло, ибо он нашел такую женщину. Ею оказалась чешская графиня София Хотек (1868–1914), дочь дипломата. Она была скорее миловидной, нежели красивой, очень элегантна, хорошо образована, свободно разговаривала на английском немецком и французском языках, но довольно неуверенно — на чешском. Ее отец, второй сын в семье, был беден и отягощен восемью дочерями и двумя сыновьями. Образ жизни семьи Хотеков был типичным примером того, что называли «позолоченной нищетой»: дипломат провел всю свою жизнь при европейских дворах, но дочери были вынуждены зашивать просящие каши башмаки обыкновенными нитками. Этот изъян тут же заприметили пройдохи-журналисты, когда семья прибыла в Вену. У дочерей-бесприданниц аристократов выбор жизненного пути был невелик: либо уйти в монастырь, либо поступить на службу в качестве гувернантки или фрейлины. И двадцатилетней Софии удалось приискать место фрейлины жены эрцгерцога Фридриха, урожденной принцессы Изабеллы де Крой (1856–1931).
Изабелла была дородной мужиковатой особой, по внешности которой никак нельзя было предположить, что она является продуктом слияния нескольких древних бельгийских, французских и немецких аристократических родов, в частности, знаменитых принцев де Линь. Зато дама прекрасно осознавала исключительную ценность своей голубой крови и держалась соответствующим образом, т. е. весьма надменно. Эта особа подавляла даже своего мужа, но несказанно огорчила его, родив подряд восемь дочерей, пока на свет не появился долгожданный сын. Изабелла была требовательной, властной и мстительной работодательницей, однако София молча сносила все придирки и выходки эрцгерцогини. Мало что известно о романе девушки с Францем-Фердинандом, поскольку их обширная переписка и дневники были утрачены в результате потрясений двух мировых войн. Предположительно, они познакомились то ли в 1892, то ли в 1894 году. Франц-Фердинанд часто наносил визиты во дворец эрцгерцога Фридриха, и Изабелла решила, что его интересует их старшая дочь Мария-Кристина. Перспектива выдать дочь за наследника престола вскружила эрцгерцогине голову, тем ужаснее были ее разочарование и гнев, когда она узнала о влюбленности Франца-Фердинанда в графиню Хотек.
Ее озлобление не знало границ и, объединившись с обергофмейстером двора князем Монтенуово, эрцгерцогиня Изабелла положила все силы на то, чтобы буквально стереть в порошок эту ничтожную особу и заставить наследника жениться на своей дочери. Она пожаловалась Францу-Иосифу, который вызвал виновника на ковер в Хофбург, дабы прочитать ему мораль и заставить разорвать эту порочащую честь Габсбургов связь. К ужасу императора племянник заявил о желании взять Софию в жены.
«Я могу еще раз упомянуть, что желание вступить в брак с графиней не является плодом настроения, но следствием глубочайшей привязанности, многих лет испытаний и страдания. Брак с графиней, однако, является средством на всю свою жизнь внести меня в число тех, кем я хочу и должен быть: преданным своему делу человеком и счастливым мужчиной. Без сего брака я буду вести мучительное существование, которое испытываю уже сейчас, и которое преждевременно изнурит меня. В другой брак я не хочу и никогда не вступлю, потому сие противоречит мне, и я не желаю связать себя с другой, сделать несчастным меня и ее, тогда как мое сердце принадлежит графине и должно вечно принадлежать ей»…
Тут следует напомнить, что князь Монтенуово был внуком второй жены Наполеона, эрцгерцогини Марии-Луизы от ее морганатического брака с графом Найпергом. Царедворец остро испытывал чувство собственной неполноценности и всячески мстил Софии Хотек, считая ее выскочкой. Францу-Фердинанду дали год на обдумывание отказа от столь неравного брака, причем на него оказывалось мощнейшее давление. Эрцгерцог устоял, и император дал согласие только на морганатический брак, в котором жена не имела прав на привилегии, полагавшиеся мужу, а дети не могли унаследовать права на престол. Для приличия Софии был пожалован титул княгини Гогенберг
[76], которым Франц-Фердинанд пользовался, когда путешествовал инкогнито.
