Движение руки Анжелины было молниеносным — пощечина отдалась по всему залу, глаза девушки метали гневные молнии, а Винтеркорн едва не слетел со скамьи. Я с трудом удержался от аплодисментов, настолько это было лихо. Студенты замерли, Винтеркорн растерянно прижал руку к щеке, а Анжелина прошипела:
— Наглец! При всех осмелился! — она бросила разъяренный взгляд в мою сторону и прошипела: — Да что ж за день-то сегодня такой! Один идиот, второй хамло! Понаехали тут!
Швырнув на стол салфетку, Анжелина решительно направилась к выходу. Винтеркорн оторопело посмотрел ей вслед, перевел взгляд на меня и спросил:
— А что я такого сказал-то?
— Прокатить на драконе — это такая региональная фразочка, — объяснил я так, словно читал лекцию студентам. — Означает приглашение к интимной близости. Не удивляйтесь, что она вспылила — это и правда прозвучало не слишком-то вежливо.
То, что министерская дрянь получила по мордасам, меня обрадовало сильнее медали из академии наук.
— О, — Винтеркорн удивленно поднял бровь. — Право же, неожиданно. А идиотом, я так полагаю, вас наградили?
— Меня, — я не стал спорить. Винтеркорн мечтательно улыбнулся — так, словно представлял полет не на том драконе, которого хотел показать, а то, что заподозрила Анжелина.
— Обжигающая девушка, — произнес он с видом кота, который увидел сметану. Пришел Виктор — поздоровался, сел за стол и спросил:
— Джон, а чей это дракон у нас в саду? Обожрал все заросли вечнозеленого чревника. Славный парень! Дается чесать пузо. Но у него сломан коготь на задней лапе, и это расстраивало бедолагу. Я подточил его и залечил.
Я посмотрел на Винтеркорна, и тот ответил:
— Мой. Именно его я и предлагал посмотреть, а не то, что она подумала. Спасибо за заботу о Герберте. Так его зовут.
Да, Анжелина упустила свой случай прокатиться на драконьей спине — но этот Винтеркорн был не из тех, кто сдается после первой же неудачи. Домовые внесли супницы — согревающий суп-пюре с беконом, сыром и пряностями пах настолько соблазнительно, что у меня заныло в животе.
— Как ваши кулинарные подвиги? — поинтересовался я. Винтеркорн погрузил ложку в суп и сообщил:
— Вы знаете, это удивительно, но магия утихает в миррин Морави, когда она начинает готовить. Я спросил у нее, не хотела ли она посвятить себя кулинарии — ей понравилась эта идея.
Я понимающе кивнул — все верно, я это понял сразу — и ощутил едва уловимое прикосновение к затылку. Майя смотрела в мою сторону и ждала, что я обернусь.
Нет. Незачем.
— Предлагаете ей стать заведующей академической столовой? — спросил я.
— Не совсем, — улыбнулся Винтеркорн. — Я предложил ей кулинарный конкурс от министерства магии.
* * *
Майя
— А по-моему отличная идея! — Тао отрезал себе второй кусок кекса и добавил: — Уверен, ты сможешь победить. Кекс замечательный!
— Мы все вместе его готовили, — сказала я, ковыряя вилкой в овощном рагу. Стейк в сладком соусе рядом остался нетронутым. — Так что это не только моя заслуга.
Предложение Арно было неожиданным — и это мягко говоря. Сперва он уколол меня тем, что некромантке делать нечего на кухне. А через четверть часа сказал, что одним из святых покровителей министерства магии является Брон Хлебопек, в его честь каждый год устраивают кулинарный конкурс, и он приглашает меня участвовать.
Я ответила, что у него, видно, раздвоение личности, раз он не помнит о том, что сказал совсем недавно. Арно одарил меня очаровательной улыбкой и ответил:
— Все это время я тебя анализировал. То, что хочет вырваться из твоей души, засыпает, когда ты начинаешь готовить. Вот и готовь, пока умные взрослые люди не разберутся с твоей проблемой.
Я смогла лишь вздохнуть. Но мои новые товарищи отнеслись к этой неделе без малейшего скепсиса. Кетти, которая находила искреннее удовольствие в учебе, сказала, когда мы вышли в обеденный зал и сели за стол:
— Нет-нет, ты обязательно должна участвовать! Это отличный шанс себя показать!
— Конечно, — поддержал ее Авенхви. Он на аппетит не жаловался: тарелка с супом перед ним опустела за несколько секунд. — Это ведь тебе на пользу, да и потом, там же и призы будут! И денег наверняка дадут, я даже не сомневаюсь.
— Там будут профессиональные повара министерства, — вздохнула я. — Кто я перед ними? Да я кроме пончиков ничего особенного и не приготовлю.
Я понимала правоту ребят. Конкурс мог быть моим шансом на лучшую жизнь. А уж если верить Винтеркорну в том, что кулинария сдерживает то, что выплескивается из меня… Я снова буду собой — обычной девчонкой, а не ходячей бомбой. Все вновь станет по-прежнему — все снова будет спокойно, привычно, без ожидания очередной беды на голову.
— Конкурс начнется через три недели, — произнес Тао. — В академии отличные домовые, они помогут тебе подготовиться. И я тоже поддержу.
Я удивленно посмотрела на принца. Ухоженный, стройный, изящный, вряд ли он когда-то заходил на кухню. Что там делать сыну владыки?
— Ты умеешь готовить? — удивилась Кетти. Тао кивнул с таким видом, словно в этом не было ничего особенного.
— Разумеется. Было время, когда наша династия жила в изгнании, практически в нищете — тогда и принцы, и принцессы научились делать любую нужную работу. Изгнание закончилось, а традиция осталась. Так что я умею готовить все блюда чинской кухни. Утка, запеченная с апельсинами в маринаде с имбирем и медом — как тебе?
В это время Анжелина неожиданно закатила Винтеркорну пощечину, и я с трудом сдержалась от аплодисментов. Так ему и надо! Тао едва не подпрыгнул на скамье, снова залился румянцем, и Авенхви придержал его за руку.
— Сиди спокойно. Ты что, на дуэль его хочешь вызвать?
— Он сказал ей что-то гадкое, — прошипел чинский принц и поднялся из-за стола, швырнув салфетку в сторону. — А он не смеет говорить гадости моей… моему… моему педагогу! Да! Дуэль, отлично.
Мы втроем схватили Тао за руки — он рванулся, пытаясь освободиться, но Авенхви держал его так, что из захвата было не выбраться.
— Дурак совсем? — испугалась Кетти. — Да он тебя размажет! Сядь!
Движение Тао было изящным и танцевальным — Авенхви удивленно посмотрел на опустевшие руки и машинально опустился на скамейку. Тао обернулся и нарочито спокойным тоном произнес:
— Да. Дуэль.
Он быстрым ровным шагом двинулся к преподавательскому столу — мы бросились за ним, уговаривая не делать глупостей. Ему ведь и так предстояла взбучка от отца после наших вчерашних приключений с поисками артефактов ректора Сомерсета. Но Тао, кажется, никого не видел, кроме Винтеркорна, и ничего не слышал. Он остановился возле стола, извлек из кармана белоснежный носовой платок с серебряным кружевом и швырнул его в лицо министерского гостя.
