Я вдруг поняла, что сейчас разревусь.
— Тот камень? — спросил Виктор, указав на отброшенный сердолик. Я кивнула и ответила:
— Да, он был в руке… я его оттолкнула.
Кажется, только сейчас Джон понял, что я тоже здесь — повернулся, посмотрел на меня, и в его потемневших глазах я увидела далекий отблеск того же чувства, которое сейчас наполняло Тао.
Нет. Нет, не может быть. Мне показалось.
— Повезло же вам, миррин Морави, — негромко сказал Джон и нервным порывистым движением запустил руку в волосы и потянул пряди. — Нет, ну какие же уроды! Я же говорил: не присылать нам камни гром-джа!
Я понятия не имела, что это за камни гром-джа, но от названия веяло чем-то отвратительным. Перед внутренним взглядом предстало изрытое взрывами поле битвы, затянутое молочно-желтым туманом, и не было там никого, кроме мертвецов, так же беспомощно раскинувших руки. Блюме плеснул в лицо Анжелины чем-то зеленоватым из склянки, она содрогнулась всем телом, и я увидела, как дрогнули и раскрылись ее губы.
— Жива, — с облегчением выдохнул Виктор. Финкельман кивнул и извлек из коробки лупу с десятком линз. Когда он навел ее на Анжелину, то все стекла налились тревожным красным свечением.
Джон понимающе качнул головой, словно не ожидал ничего другого. Я стояла, боясь пошевелиться. Анжелина дышала, ее лицо теряло восковую мертвенную белизну, но что-то все-таки было не так.
— Что с ней? — спросил Тао. — Мирр ректор, что…
Джон недовольно покосился на него, но выгонять не стал, просто ответил:
— Камни гром-джа рассыпают людей в пепел. Анжелина сильная волшебница, она смогла быстро поставить блок, но… — он сделал паузу, глядя на нее с такой тоской, что мне сделалось жутко. Непередаваемо жутко. — Камень высосал ее магию до капли. Теперь она умирает.
Тао провел ладонями по лицу. Шагнув в лабораторию, он уверенным движением закрыл за собой дверь и негромко, но отчетливо проговорил:
— Я отдаю мою магию, мирр ректор. Возьмите ее, возьмите все. Пусть только Анжелина живет. Я знаю, есть способы.
В лаборатории воцарилась потрясенная тишина. Все преподаватели смотрели на Тао, словно на безумца — да он сейчас и выглядел, как безумец. В нем сейчас было столько героизма и любви, что я невольно подумала: как же хорошо, когда есть такие люди. Может быть, и я однажды встречу того, кто будет любить меня с такой самоотверженной силой.
— Совсем дурак? — спросил Джон, не сводя глаз с принца. Тао кивнул.
— Дурак. Пока вы это выясняете, она может умереть, — его голос дрогнул, и Тао прошептал: — Что же вы все молчите, ее спасать надо!
— Твой отец тебя убьет, — сказал Джон, и я вдруг поняла: он сейчас подумал о том же, о чем и я несколько мгновений назад. Мы все увидели настоящую любовь и хотели сейчас прикоснуться к ее свету.
— Пусть убивает. Я все равно не буду без нее жить.
Блюме вздохнул.
— Мирры, нам и правда лучше не терять времени. Джон, мы можем пойти в твою лабораторию? Там больше света, чем здесь.
Глава 15
Ужин на коленке и чужая магия
Джон
Я даже думать не хотел о том, как буду писать об этом чинскому императору, и как именно он потом будет вынимать из меня внутренности, чтобы я расплатился за глупость его сына. Да и некогда было об этом думать.
Анжелину перенесли на операционный стол в моей лаборатории — она была жива, но так и не приходила в себя. Скудные остатки ее магии вытекали из ссадины на затылке мелкими золотыми каплями, и я проклинал себя за то, что оставил ее одну с этими сердоликами.
— Давай работать вместе, — предложил я, но Анжелина только отмахнулась.
— Да ладно тебе, Джон! — ее улыбка была дерзкой и беспечной. — Тут ничего необычного, просто использованные камни. Сейчас вычищу их направленными заклинаниями, да и все.
Да, это были опустошенные боевые артефакты — и среди них был один полный, новенький, смертельный. Если бы Анжелина не укутала камень гром-джа, не накрыла его собой, как воин бомбу, то от всех людей в этой части замка остался бы только пепел. Тот, кто подложил камень в сундук, знал, что обычно мы работаем вместе, очищая использованные боевые артефакты, и я понимал, что уничтожить хотели совсем не Анжелину.
Кто-то не хотел, чтобы я отправился на кулинарный конкурс — и сделал все, чтобы меня остановить.
Тао Вань послушно опустился на металлический табурет рядом с операционным столом, и Блюме, смазывая его волосы густой голубой мазью, произнес:
— Больно не будет. Может слегка затошнить, но это быстро пройдет. Еще раз спрошу, юноша: вы уверены?
— Уверен, — твердо произнес Тао, не сводя глаз с Анжелины. — Я уже сказал это вам, я не передумал.
— Когда магия отдается добровольно, то она не убивает бывшего носителя, — сказал я. — Вы совершаете настоящий подвиг, мирр Вань.
Тао перевел взгляд на меня и усмехнулся так, словно я был несмышленышем, который так ничего и не понял.
— Это не подвиг, и не говорите так, — угрюмо откликнулся он. — Лучше будьте моим свидетелем перед лицом моего отца императора и людей, когда я предложу миррин Анжелине выйти за меня.
Финкельман и Виктор рассмеялись. Тао свирепо посмотрел на них и спросил:
— Что смешного, мирры преподаватели?
— Я и представить не мог, что в академии будет свадьба, — признался Финкельман, и Тао тотчас же стряхнул облик героя, выпустив мальчишку, который живет одной только надеждой и сейчас наконец-то поверил в то, что она сможет стать жизнью, а не мечтой.
— Думаете, она согласится?
— Не знаю, кем надо быть, чтобы не согласиться, — ответил я, вынимая из ларца нужные артефакты для переноса. От них тянулись длинные розовые нити лекарственной слизи, я пристраивал их у висков Анжелины и думал о том, что обязательно найду того, кто доставил камень гром-джа в академию. Эти агаты и сердолики не просто так валяются на земле, у каждого из них есть регистрационный номер в министерствах магии и обороны, каждая выдача и использование тщательно зафиксированы.
Конечно, я не узнаю правды. Тот, кто отправил сюда этот камень, подчистил за собой.
Третий артефакт лег на макушку принца, с неприятным чваканьем прилип к голубой мази, и вокруг головы Тао тотчас же расплылось золотистое сияние. Магия, которая наполняла его, словно сосуд, готовилась перелиться в другого носителя. Это был по-настоящему отчаянный поступок. Тао Вань Чинский никогда не будет волшебником — мне хотелось верить, что он будет счастливым мужем, а это намного больше и важнее любой магии.
— Готовы? — спросил Блюме. Анжелина едва слышно вздохнула, и Тао посмотрел на нее с растерянной и теплой, совсем детской улыбкой.
