— Эми, выйдите вперед, милая! Здесь больше простора.
Двигаясь, словно в трансе, та последовала совету тренера. Роберт отошел от окна, поздоровался с охранником и направился к главному входу. Ким ободряюще подмигнула Эми и вновь приступила к упражнениям.
Композиции «Технотроник» сменились другой музыкой в стиле хаус. Ритм ее был такой, словно динамик включили прямо в груди. Тренер улыбнулась и начала извиваться, приглашая присоединиться тех, у кого еще не иссякли силы. Женщины запрыгали, делая, по примеру Ким, захлесты голени; впрочем, ассистент доктора, похоже, никакого удовольствия уже не испытывала.
— Если почувствуете дискомфорт, не стесняйтесь сбавить темп, — крикнула Ким, однако под воздействием гипнотической музыки ее никто не слышал.
* * *
Ритм музыкального сопровождения сменился, зазвучала спокойная инструментальная мелодия, и у Эми возникло ощущение, что в спортзале она пробыла не больше пяти минут. Уходить не хотелось. Когда такое было, и не вспомнишь…
— Подняли руки, согнули в локтях, отвели за голову. Отлично!
Тело все еще требовало движения. Эми наклонилась вперед и сделала растяжку, почувствовав, как натянулись подколенные сухожилия.
— Дамы, не забудем попить.
— Как незаметно пролетело занятие, — вздохнула Эми, вытирая пот со лба.
— Вы показали себя молодцом. Интересно, какие препараты вы получили с утра? Инъекцию крепкого эспрессо?
— По-моему, то же самое, что обычно, — Эми покачала головой. — Разве что дозу немного увеличили.
— Ну-ну, — удивленно пробормотала Ким.
Она начала наводить порядок в зале. Женщины жадно напились, смахнули капли пота и потянулись к выходу. Эми, тяжело дыша, покосилась в зеркало. Лицо потное, красное, словно помидор, и все же на какую-то долю секунды она поняла: ей за себя в кои-то веки не стыдно. Наоборот, она испытывала эйфорию, вспоминая, на что оказалось способно собственное тело.
Душевный подъем был недолгим; Гейнор снова бросила на нее мрачный взгляд, и гордости поубавилось. В чем же дело? Должно быть, подруга негодует, что Эми испортила ее когда-то блестящие кроссовки, которые теперь растянулись и посерели, словно унылые тучи за окном…
* * *
— Ну, вы там дали жару, — сказала Одри, возя по тарелке кусочек сырой брокколи.
— Сама удивляюсь. — Эми пожала плечами.
Ее пылающее лицо остыло, и теперь на щеках играл здоровый румянец.
Гейнор, подняв брови, уткнулась в тарелку, макая морковку в уксусно-лимонный соус.
— Все же следует быть осторожнее с нагрузками, — заявила Кэролайн, взмахнув вилкой с нацепленным на нее ломтиком цветной капусты. — С традиционной медицинской помощью здесь, боюсь, не очень…
Эми понимала, что имела в виду Кэролайн, однако не хотела об этом думать.
— Знаешь, когда быстро сбрасываешь вес, действительно нужно следить за своим состоянием.
От приподнятого настроения Эми не осталось и следа. Капуста комом встала в горле. Она взяла салфетку и сплюнула в нее зеленую массу. Еды организм не требовал. Эми оглянулась. Никто из женщин свое блюдо не осилил.
— Похоже, инъекции подавляют аппетит, — пробормотала Кэролайн.
— Какая разница? Уколы работают, и прекрасно, — буркнула даже не притронувшаяся к пище Гейнор.
Эми вдруг обратила внимание на пустой стул напротив.
— Кто-нибудь видел Жасмин?
38
У входа в дом прозвенел звонок. Открылась соседняя дверь, и Том, насвистывая, пошел вниз по лестнице. Дженни приложила ухо к филенке. Неужели Боб? Хотелось бы надеяться, что он не планирует ругаться по поводу арендной платы или вешать лапшу на уши про свой проект на месте старой лечебницы.
Нет, голос на лестнице незнакомый. Снизу начали подниматься двое, и она, забыв, что стоит за дверью, отпрянула в сторону. Расслышала тихое «спасибо» и «до свиданья», а потом, словно гром среди ясного неба, раздался стук в ее дверь. Сделать вид, что дома никого нет? Не выйдет — Том видел ее с полчаса назад; она как раз бегом поднималась по лестнице, стремясь избежать встречи с соседом. Том и так считает ее ненормальной, вряд ли стоит давать ему новую пищу для размышлений.
— Кто там?
— Это я, Клара.
Дженни, запрокинув голову, застонала. Младшие сестры всегда досаждают старшим, но Кларе-то уже не десять лет.
— Я занята.
Она затихла, тщетно рассчитывая, что сестра развернется и уйдет. Хотя… Клара не из тех, кто легко сдается.
— Я ненадолго. Можно войти?
Скинув цепочку, Дженни распахнула дверь. Клара выглядела так, словно только что вышла со съемочной площадки фильма, поставленного Ричардом Кертисом. Шапочка с помпоном, украшенная блестками, короткий розовый джемпер с высоким горлом и дырявые джинсы. Дженни пригласила сестру пройти и, выглянув на площадку, заперла дверь.
— На улице холодрыга, прямо жуть! Ветрище так и пронизывает. Ну ничего, скоро лето!
Дженни оставалось лишь восхититься ее оптимизмом: лето в Гристорпе было не дай бог — хорошо, если хоть краешек солнца покажется из-за серых облаков.
— Вот, значит, где ты живешь… — произнесла Клара, сняв шапочку.
Она медленно прошлась по комнате, словно находилась в Музее Виктории и Альберта. Изучила висящие на стенах картины и украшения на полочке. Дженни потянулась за жестяной табакеркой и дрожащими руками свернула самокрутку, просыпав несколько крошек табака на пол.
— Уютно у тебя, — бодро сказала Клара.
— Ты имеешь в виду — тесно?
— Нет, нет, — сестра обернулась к ней. — Мне и правда нравится, очень симпатично.
Дженни прикурила, наблюдая за Кларой, вставшей перед наброском «Соснового края». Глаза девушки вспыхнули.
— Это он? «Желтый дом»? — спросила Клара, тронув рисунок.
— Ну, сейчас говорят «психиатрическая клиника», — усмехнулась Дженни.
— Прости, наверное, я сгущаю краски…
— Ты ведь у нас начинающий писатель, верно? Ничего, тебе положено.
— Не писатель. Журналист, да и то в будущем. — Клара улыбнулась.
Дженни подошла к сестре.
— В сущности, ты права. «Желтый дом» — самое подходящее название. Клиника — это немного другое; туда ложишься, чтобы тебя вылечили. О «Сосновом крае» так не скажешь.
— Рассказы о судьбе смотрительницы… Это все правда?
Дженни, затянувшись, пожала плечами.
— Почему тебя так интересует бывшая лечебница? Ах да, статья…
Клара, слегка покраснев, указала на табакерку.
— А можно мне тоже?
