Вновь полыхнула молния, и Эми, наконец рассмотрев свое лицо, вскрикнула.
— Я согласна с Вики, — успокоила ее Одри.
Прозвучал звонок на ужин, и тут же в коридоре раздались знакомые шаги. Вошла доктор Кавендиш.
— Пожалуйста, рассаживайтесь по своим местам, — предложила она, окинув взглядом скучившихся за двумя столиками женщин. — Никакой трагедии нет, Эми поправится.
Участницы программы, заскрипев по полу стульями, уселись на свои обычные места.
— Итак, сегодня у нас на ужин холодный морковный бульон и немного цитрусовых.
Вопросов и возражений не последовало — пациентки научились безропотно есть и даже нахваливать предложенные блюда.
— Эми, вас после ужина ожидает ванна с английской солью. Сейчас она вам как нельзя кстати — денек выдался нелегкий. Ким будет ждать вас к восьми часам.
— Счастливица, — вздохнула Кэролайн.
— Если все будут трудиться, как Эми, на следующей неделе кто-то получит точно такую же ванну. Усердие всегда вознаграждается.
Доктор вышла, и Гейнор со звоном бросила ложку в пиалу, забрызгав скатерть бледной оранжевой жижей.
— С меня довольно! Я хочу домой!
Она выдала длинную тираду, назвав клинику обманом, и заявила, что просто-напросто купилась на рекламные обещания. Ей никто не ответил. То ли участницам программы не хотелось признавать, что и они попали как куры в ощип, то ли они не верили, что стали жертвой мошенничества. Скромный ужин закончился в полной тишине. Каждую из них хоть раз посещало желание все бросить, однако после очередного взвешивания решимость пропадала — уж очень наглядным был результат.
Двадцать минут, отпущенные на ужин, истекли, и вошла Аня. Она пристально посмотрела на зашитую рану на лбу Эми, сделала шаг к пострадавшей, затем передумала и стала собирать посуду.
Эми было жаль повариху — уж слишком сурово обращалась с ней доктор. Жалела она и себя, и Гейнор, которая, похоже, находилась на грани истерики. Однако больше всего беспокоила ее судьба Жасмин. Похоже, Эми застала доктора врасплох своим вопросом о больнице Гристорпа.
На улице продолжать грохотать гром, а Эми не могла отделаться от внутреннего голоса, шептавшего, что в клинике происходит нечто дурное.
52
Отчет психиатра:
Дженни Паттон, 1 апреля 1981 года
Вчера пациентка чувствовала себя крайне несчастной. Динамика настроения отрицательная, отмечается апатия и ощущение безнадежности. Попросил смотрительницу Доусон оказать пациентке поддержку в части составления планов на будущее. Также предложил не ограничивать ее общение с Дэнни в расчете на то, что в последующем им удастся создать вполне успешную семью (при условии поддержки со стороны и непременном участии социальных служб). Полагаю, что в настоящий момент пациентка попала в порочный круг, и каждое наказание, которому подвергает ее смотрительница, лишь способствует дальнейшему регрессу: пациентка деградирует и в поведенческом, и в социальном плане.
Рекомендации: разработать с участием пациентки план реабилитации и возвращения ее в общество сразу после рождения ребенка.
Комментарий к отчету. Общение с большим количеством сменяющих друг друга психиатров, неспособных глубоко вникнуть в проблему, лишь ухудшает результат. Настоятельно предлагаю выслушать второе мнение, прежде чем принять решение о выписке пациентки из лечебницы.
53
Поскольку доктор распорядилась отстранить на сегодня Эми от занятий в общей группе, она решила, что может завалиться в кровать и насладиться романом Джилли Купер, который нашла на полках в зоне релаксации. Не тут-то было. Доктор Кавендиш поручила ей заняться ходьбой по периметру тренировочной площадки, на которой вкалывали остальные. Ким организовала кресло на колесиках — на случай, если Эми почувствует себя плохо. Ассистентка бросила на нее виноватый взгляд: кресло было ржавым, с пузырящимися кожаными сиденьем и спинкой. Похоже, с того времени, как в нем сидел последний пациент (пять лет назад), кресло никто даже не протер.
— Ничего, все нормально, — успокоила девушку Эми, полагая, что подобная страховка ей не понадобится.
— Если вам что-то потребуется или закружится голова, просто дайте знак, и я тут же к вам подойду, хорошо?
Ким побежала трусцой к женщинам, занимавшимся на другой стороне площадки. Эми наблюдала, как Тина помогает Роберту расставить оборудование для тренировки: на поле появились тусклые зеленые стойки, большая деревянная коробка, гимнастические обручи и пара матов, которые принесли из спортзала Вики и Кэролайн. Роберт, пройдя мимо, не удостоил Эми даже взглядом. Ну и слава богу. Должно быть, Гейнор и вправду ее разыграла. Наверняка потом признается, что пошутила.
Эми глянула на небо. За почти три недели пребывания в клинике ни дня не обошлось без дождя. Гристорп целиком пропитался влагой! Неудивительно, что здесь устроили «желтый дом». Если столетие назад кому-то потребовалось сделать вид, что душевнобольных не существует, лучше места было не придумать. Сюда и сегодня не заглянула ни одна живая душа — лишь приезжали и уезжали охранники.
На другой стороне площадки Роберт, показывая упражнение, выкрикивал команды: руки вытянуть вперед, ладони к коленям… Должно быть, из окна наблюдает доктор. Эми начала прогуливаться по периметру бывшего футбольного поля. В обоих его концах валялись заплетенные плющом и вьюнком обломки давно рухнувших ворот. Ветер доносил крики Ким, Тины и Роберта. Быстрее, выше…
Эми прошлась вдоль поля раз, другой, третий, размесив сырую дорожку в грязь. Кроссовки Гейнор обречены. Придется купить ей новые, отправить посылкой из дома. Эми намотала шесть кругов, пока не поняла, что промокла насквозь, да и рана заныла от холода. Наверное, доктор Кавендиш уже убедилась в усердии своей подопечной.
Она махнула Ким — дескать, ей пора возвращаться в спальню, однако та не отрывала глаз от секундомера: Кэролайн и Гейнор бежали спринтерскую дистанцию. Эми бросила взгляд на Тину: ассистентка наблюдала за выполняющим упражнения Робертом. Тогда она в одиночестве побрела ко входу в клинику, подталкивая перед собой древнее инвалидное кресло. Колесики лязгали и поскрипывали на гравии; размокшие кроссовки хлюпали.
Одно из передних колес зацепилось за большой камень и сорвалось с оси. Отскочив в сторону, оно покатилось к стене клиники, подпрыгнуло и исчезло из виду. Эми бросила кресло и пошла на поиски. Конечно, ни колесо, ни кресло никому не нужны, и все же ей хотелось избежать выговора.
Присев на корточки, она увидела пропажу: колесико лежало в углублении перед практически ушедшим в землю матовым подвальным окном. Плющ, перебравшийся через бордюрчик перед ямкой, проник в крошечные щели между рамой и стеной и прополз дальше в здание. Эми вздохнула. У нее болело все, что только может болеть, и нагнуться в поисках колесика представлялось невыполнимой задачей. Она встала на колени и, раздвигая заросли плюща, потянулась вниз.
