Хорошо, получай. Поскольку твое тело так и не нашли, все пришли к выводу, что ты утопилась в озере Мозес после выписки из больницы. Привязала что-то к ноге и прыгнула. По одной версии – старинный якорь, по другой – основание дорожного знака, который ты когда-то украла. Роджер Блай (чокнутый конфедерат
[16] из исторического класса) думает, что старый добрый мешок с камнями. Эди считает, что ты наконец-то съездила в Сан-Франциско и спрыгнула с моста Золотые Ворота. Слышал еще несколько оригинальных теорий. Ты путешествовала автостопом и была убита на какой-нибудь трассе, всего лишь одна из тысяч пропавших девушек, погибших от рук неизвестного. А еще есть Юнис, у которой, как ты помнишь, весьма мрачные фантазии. Она полагает, что из чувства стыда твоя мать убила тебя и похоронила в лесу за твоим домом. Этого достаточно?
11 ноября 2013 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Ты помнишь, каково было тонуть? Ты знаешь только первую часть. Тиски сжимают грудь. Адская боль. Намного больнее того, что успел почувствовать ты. А затем становится легче, и до потери сознания совсем не больно. Даже приятно. Вот почему многие говорят, что утонуть не так уж и плохо. Потому что в конце наступает покой. Надо было дать тебе этот покой. Но откуда мне было знать, что спасение твоей жизни разрушит мою?
Утопление меня устраивает. Давай представим, что так я и покинула этот мир. Вспоминая обо мне, представляй меня привязанной к великолепному старинному якорю на дне залива Сан-Франциско.
Поскольку я погибла, ты обо мне больше не услышишь. Прощай, Райан.
Джо
Глава 14
– Чувствуй себя как дома, – сказала я не слишком любезно. Но без грубости.
– Ты хранишь ключ под мертвым цветком, – ответил Доменик.
– Это не приглашение войти.
– Я имел в виду, что ты не из тех людей.
– Которые оставляют ключи под мертвыми цветами? – спросила я.
– Не из тех, кто настолько доверчив.
– Так и есть.
– И все же хранишь ключ от квартиры во втором по очевидности укрытии.
– У меня нет коврика.
– Что только упростило мне поиски ключа.
– Чего ты хочешь, Доменик?
– Я хочу тебя понять.
– Не факт, что удастся.
– Я готов попробовать, – сказал он.
Я до сих пор не могла его прочесть, хотя научилась читать мужчин, – поскольку некоторых прочла неправильно и заплатила за ошибку высокую цену. Я заметила, что Доменик аккуратно поставил ботинки у двери, соблюдая негласное правило гостя. Еще он не стал рыться в моих вещах, что было бы очевидным шагом для того, кто намерен меня понять. Я оценила эти маленькие любезности и подумала, что лучше проявить гостеприимство.
– Я проголодалась, хочу бутерброд с арахисовым маслом и джемом. Тебе тоже сделать?
– У меня аллергия на арахис.
– Правда?
– Не надо это использовать.
– Я и не думала. Тогда чем тебя угостить?
– Я бы не отказался от бутерброда с джемом.
Сначала я сделала бутерброд с джемом, и Доменик проглотил его с жадностью двенадцатилетнего бейсболиста. Я отвернулась на секунду, а бутерброд уже исчез.
– В холодильнике есть колбаса. Кажется, тебе нужно что-то посытнее.
– Не ждал такого гостеприимства.
– А я не ждала тебя. Как ты меня нашел?
– С трудом. Ты упомянула, что работаешь в сфере образования. Все учителя государственных школ зарегистрированы в полиции, но твоего имени в списке не нашлось. Так что после начала учебного года я стал обзванивать частные школы, которые обычно не следуют протоколу.
– Ты проделал огромную работу, чтобы найти девушку, с которой ел гамбургер.
– Возможно, – сказал он. – На мой взгляд, оно того стоило.
Я приготовила Доменику сэндвич с колбасой и сыром. Мы сели за складной стол и молча поели. У меня сохранилась бутылка приличного бурбона, подаренная Шоном за спасение ребенка, и я ее открыла. Ко мне ведь впервые пришел гость.
Несмотря на угрозу разоблачения, я наслаждалась обществом. В некотором смысле посетитель казался совершенно обычным, а я скучала по обыденности. Конечно, я лгала Доменику, лгала ему с самого начала, но он знал, что я лгунья, а это избавляло меня как минимум от еще одной лжи. Вы не представляете, как утомительно жить на театральных подмостках.
Доменик проглотил последний кусочек сэндвича, откинулся на спинку шаткого деревянного стула и вздохнул, как будто только что закончил праздничный обед.
– То, что нужно. Спасибо.
– Пожалуйста.
Скоро он заговорит, и чары непринужденности спадут, но я хотела еще немного насладиться его безыскусной компанией. Доменик допил бурбон, и я налила ему еще. Сама я настраивалась на предстоящую беседу, и в моем пропитанном выпивкой мозгу крутились последние дополнения и исправления для фальшивой истории.
– От чего ты бежишь? – спросил Доменик.
– Кто сказал, что я бегу?
– Я говорю.
– А, ну тогда я и правда бегу.
– Женщины меняют прически, одежду, цвет помады, но не пытаются стать чьей-то копией.
– Если только ни от кого не скрываются. – По возможности говорить правду.
– Решила пооткровенничать? – спросил Доменик.
– Не знаю.
– Думаю, у тебя проблемы. Я хотел бы знать: ты причина проблемы или сопутствующий ущерб?
– Второе.
– Хочешь рассказать?
– Не особенно.
– А позже?
– Ты намерен остаться?
– Сколько займет дорога из Кливленда в Чикаго?
Я понятия не имела, к чему он клонит, но вопрос был по адресу.
– По Ай-девяносто около пяти часов. А что? Планируешь путешествие?
– Сколько ехать от Кливленда до Акрона?
– Не знаю. Наверное, часа два.
Меня не привлекали краткие поездки внутри штата.
– Меньше часа, даже с учетом пробок, – сказал Доменик.
Очевидно, он пришел к какому-то выводу насчет меня. И явно не к лестному. Поднялся на ноги, как будто собираясь уйти, но его немного пошатывало. Доменик пил виски в баре, и мы вместе разобрались еще с бутылкой бурбона.
