Господи, Джо. Где ты? Будь осторожнее. Обстоятельства изменились. Все знают, кто ты и во что превратилась. Ты больше не мертва. Тебя ищут.
Р.
Я так много хотела написать, так много хотела ему сказать… К сожалению, Райан по-прежнему оставался моим лучшим другом, даже несмотря на то что из-за него я и сбежала. Однако доверять ему я не могла, как бы мне этого ни хотелось. Сейчас вообще никому доверять нельзя. Тем не менее я должна была ответить.
22 ноября 2015 г.
От кого: Джо
Кому: Райан
Это я. Извини, что долго пропадала, но так было нужно.
Отвечу вкратце. Нет, я не убивала Фрэнка. Он упал с лестницы, а я не знала, что будет, если полиция начнет копаться в моем прошлом. Все выплыло бы на поверхность. Поэтому я сбежала. Что касается мистера Оливера, то я обратилась к нему от безысходности. Мне нужны были деньги и документы. И только он мог мне помочь. Он говорил тебе, что пытался меня убить? Так что потом я его больше не беспокоила.
Есть важная информация? Расскажи об этой писательнице. Насколько близко она подобралась к правде? Ты понимаешь, что правда навредит всем? Кроме меня.
Мне нужны деньги.
Джо
Я вышла из электронной почты, стерла историю, надела пальто и покинула библиотеку. Я прогуливалась под мелким моросящим дождем, чтобы проветрить голову, пока не раздался гром и не засверкали молнии. Дождь хлестал по тротуарам. Мое шерстяное пальто промокло за считаные секунды. Я брела, укрываясь под козырьками магазинов и строительными лесами, пока не нашла бар. Открыв дверь, шагнула в полную темноту.
Глава 23
Я выпила две порции виски, чтобы справиться с нервами. И только после третьей вновь начала мыслить ясно. Прошлые жизни могли подождать, первым делом надо разобраться с настоящим. У меня чужие документы, заканчиваются деньги, и нужно как можно скорее найти крышу над головой.
В баре никто не обратил на меня внимания, только предложили повесить пальто у камина, чтобы оно высохло. Моя шерстяная кепка, коротко остриженные волосы, ввалившиеся глаза и мужская одежда делали меня почти незаметной для противоположного пола.
Я заказала еще виски и решила здесь задержаться – вдруг один из посетителей проболтается о свободном доме… Увы, бессвязные разговоры не дали никаких зацепок, люди обсуждали футбольные матчи, мелкие кражи в их районе и семейные дрязги. Я уже понимала, что не смогу вести машину ночью, поэтому заказала еще одну порцию виски и ушла.
Спала я на заднем сиденье «Джипа», слушая стук дождя по крыше. Утром, когда я открыла дверцу, небо все еще скрывалось за серыми тучами, но дождь прекратился. Воздух был свежий и влажный, а порывы холодного ветра заменили мне пакет со льдом от похмелья. Я зашла в туалет ближайшего кафе, почистила зубы и плеснула в лицо прохладной водой, купила в дорогу чашку кофе. Потом села в машину, вставила ключ в замок зажигания; двигатель заурчал – и заглох. Я опять повернула ключ. На приборной доске замигала лампочка аккумулятора, и «Джип» окончательно затих. Я нажала на педаль газа и снова попыталась завести автомобиль. Человек так устроен, что продолжает дергаться, даже когда усилия напрасны.
Пока я молилась, чтобы машина завелась, кто-то постучал в окно. Наверное, я меньше бы испугалась, если б меня ударили по лицу. Рядом с «Джипом» стоял мужчина лет пятидесяти-шестидесяти с окладистой каштановой бородой с проседью и копной нечесаных седых волос. Я опустила стекло.
– Похоже, у вас аккумулятор сел, – сказал он.
Так вот что случилось…
– Думаю, да, – ответила я.
– Откройте капот. У меня есть пусковые провода.
Я не из тех, кто отказывается от помощи. Машина Доброго Самаритянина стояла неподалеку. Ярко-красный пикап «Шевроле», вдвое больше моего. Он подвел свою машину и присоединил провода, затем жестом велел мне запустить двигатель. «Джип» захрипел бодрее, чем раньше, но как будто не получил нужного ему заряда. Добрый Самаритянин показал заглушить двигатель и подошел ко мне.
– Ему конец. Вам нужен новый аккумулятор. В нескольких километрах по этой дороге есть автомагазин. Могу подвезти.
Я кивнула, лихорадочно придумывая оправдания и объяснения. Незнакомец закрыл капот моей машины, потом своей и вернул провода в ящик для инструментов, стоящий в кузове его «Шевроле». Я вышла из «Джипа», он открыл мне пассажирскую дверь.
Я подумала, что сейчас смогу, смогу проехать десять минут на пассажирском сиденье без парализующего страха и тошноты, – но вот я стою перед открытой дверцей и не в силах себя заставить.
Я улыбнулась:
– Не возражаете, если я поеду сзади? Сегодня у меня ужасное похмелье; не хочу вывернуть свой обед в салоне вашей новенькой машины.
Добрый Самаритянин выглядел так, словно раздумал мне помогать – не из-за моей неблагодарности, а потому, что счел меня полной идиоткой. Он прищурился, словно вычисляя мои недостатки, а я тем временем запрыгнула в кузов пикапа, села и показала ему большой палец вверх.
– Здесь удобно! Большое спасибо за вашу доброту.
Самаритянин пожал плечами и сел за руль. Когда мы доехали до магазина автозапчастей, он вышел из машины и продолжил изучать меня, как пациентку психиатрической клиники.
– Дальше я справлюсь сама. Спасибо, – сказала я, шагая прочь.
– Вы знаете, какой аккумулятор взять? – крикнул он мне вдогонку.
Я обернулась:
– Я просто назову продавцу марку и модель машины, а там разберемся.
Он одобрительно кивнул:
– А поставить новый аккумулятор сумеете?
Я так далеко не загадывала. Когда мы с Фрэнком поженились, каждый раз, когда мы слышали странный писк или стук в двигателе, звонили Отису, который так часто проводил время в баре «Дюбуа», что ему порой даже звонить не нужно было.
– Боюсь, нет, – призналась я Самаритянину.
Его великодушие меня смущало. По моему опыту, люди не рвутся помогать совершенно незнакомому человеку, если только не ждут чего-нибудь взамен.
– Наверное, я как-нибудь разберусь, – сказала я.
Самаритянин сделал глубокий, успокаивающий вдох и, войдя в магазин, направился к стойке с аккумуляторами. Я последовала за ним. Он указал на тот, что я должна была купить. Я взяла аккумулятор и, сгибаясь под его тяжестью, отнесла кассиру. Затем мы вернулись к «Шевроле». На этот раз Самаритянин не стал открывать пассажирскую дверь.
Я из последних сил взгромоздила аккумулятор в кузов и забралась туда сама. Мы поехали обратно к моей машине; холодный ветер продолжал лечить мой раскалывающийся череп.
Через пятнадцать минут аккумулятор был заменен на новый, и я сидела за рулем, слушая мурлыканье двигателя. Полезла в бумажник, вытащила двадцатидолларовую купюру, которая мне самой очень пригодилась бы, и протянула руку в окно.
