— Честно говоря, я не чувствую в себе любви к бумажной работе, — признался он. — Зевать на заседаниях и совещаниях это не мое. Рад, что вы меня понимаете.
Гверц кивнул. Сверкнула белозубая улыбка.
— Также ты будешь особым представителем департамента в работе с королевской семьей, — продолжал Гверц, и вот тут Дерек напрягся: от слов начальника отчетливо повеяло принцем Эвгаром. — Его высочество Эвгар выразил, скажем так, особое желание на этот счет.
— Понятно, — ответил Дерек. — У нас сейчас есть общее дело…
— Да, арниэли, — перебил его Гверц. — Знаешь, сейчас я скажу не как твой начальник, а как обыватель. Меня пугают эти твари. Если раньше они были диковинками, игрушками, то теперь я смотрю на них и вижу что-то похуже наших ведьм. Вот Санторо — смельчак, каждый день в “Бабочке” отмечается, а я, между нами говоря, вообще не понимаю, как можно на это лезть.
— Из любопытства, — Дерек невольно задался вопросом, знает ли начальник о его тесном общении с Дженни.
— Любопытство это на один раз, — Гверц налил себе кофе и сделал глоток. — А каждый божий день — это уже я не знаю, что. Одним словом, если вы с его высочеством как-то приберете этих дряней, вам все только спасибо скажут.
— У меня как раз сегодня встреча с его высочеством, — соврал Дерек. Почему-то ему захотелось уйти отсюда — выйти на свежий воздух, проветрить голову.
Начальник не стал его задерживать. Дерек заглянул в свой кабинет — просто так, на всякий случай, запер дверь и пошел на улицу.
Когда он уходил, Анна еще спала, и Дерек поймал себя на мысли о том, что специально выходит из дому в несусветную рань, чтобы не пересекаться с ней. Вроде бы когда человек просит прощения, а ты его прощаешь, то на душе должно быть спокойно — но спокойствия не было.
Дерек прекрасно понимал, почему Анна вчера пошла с ним: потому что больше не к кому приткнуться. Производство арниэлей теперь под королевским крылом, и Анна не имеет к нему отношения, деньги ее отца быстро закончатся, а взять ее замуж никто не поспешит. Разве что какой-нибудь престарелый сластолюбец соблазнится ее свежестью и отчаянным положением, но Анна на такое не согласится, это точно. В итоге она продаст дом и уедет из столицы, а вряд ли Анне с ее честолюбием и душевной дерзостью этого хочется.
“Это брак отчаяния, — подумал Дерек. Он перешел дорогу и направился к черным воротам парка — погулять полчаса, найти, наконец, душевное равновесие, а затем отправиться к Эвгару и предложить окончательное решение вопроса арниэлей: установить на них блоки, которые ограничат их развитие. — Впрочем, почти все девушки Хаомы выходят замуж не по любви, а за того, кого подберут родители. При всех моих недостатках я еще не самый удручающий вариант”.
Впереди, за поворотом на одну из боковых аллей, вдруг вскрикнула женщина и тотчас же заплакал ребенок. Дерек бросился туда и, вылетев в ту часть парка, которая служила местом для прогулок женщин с детьми, увидел барышню в скромном пальто и маленькой шапке. За ее спиной прятался мальчик лет четырех, одетый с той скромной роскошью, с которой наряжают детей в очень богатых семьях. Ясно, няня с ребенком — и эту няню только что ударил по лицу высоченный мужчина в шинели. Судя по нашивке на рукаве, золотой птичке в круге на фоне горного пика, это был письмоводитель в горном департаменте — но с чего вдруг драка?
— А ну руки прибрал! — рыкнул Дерек, на ходу вынимая из кармана свой жетон. — Отошел от нее, быстро!
Девушка прижимала руку к покрасневшей щеке, в ее глазах сверкали слезы. Нападавший обернулся и с искренним возмущением, словно приглашая Дерека присоединиться к расправе, выпалил:
— А хрена ли она лыбится тут?
Дерек подошел, встал так, чтобы закрыть собой девушку и ребенка — зрелище выходило комичным, он с его ростом дышал этому здоровяку в пупок, но сейчас от всей сцены веяло каким-то темным ужасом чуть ли не хлеще, чем в бесконечном подвале Кастерли.
— Ходит! — мужчина ткнул пальцем в сторону девушки. — Она тварь механическая, должна головы не поднимать! А она мало того, что лыбится, так еще и дерзит!
Тварь механическая. Понятно. Одна из самых обеспеченных семей столицы приобрела ребенку арниэль в качестве няни. И этой няне не повезло.
— Он… — всхлипнула девушка за спиной Дерека. — Он хотел, чтобы я пошла с ним… и ему от… от…
— Понятно, — оборвал ее Дерек. Поднял руку с жетоном так, чтобы письмоводитель рассмотрел во всех подробностях, кто встал у него на пути. — Горный департамент, как я вижу? Отлично, сегодня же доложу начальству о вашем поведении. Штрафом не отделаетесь. Кругом, марш!
Когда Дерек говорил таким тоном, то люди отправлялись “марш” быстро и в ногу. Здоровяк убрался с такой скоростью, что только снег полетел — что удивительно, он даже не выругался. Убедившись, что он ушел, Дерек обернулся. Да, в самом деле арниэль: на ладонях светло-синие узоры. Девушка дрожала от пережитого ужаса и оскорбления, на щеке наливался темным отпечаток чужой руки, и Дерек напомнил себе, что там только драконий бархат и пыльца фей.
Нет. Перед ним была не кукла, а обычная девушка, которую напугал какой-то хам — когда Дерек поймал себя на мысли об этом, то ему снова стало жутко. Она дрожала и всхлипывала, она была оскорблена и перепугана до смерти, словно живая.
— Как вас зовут? — спросил Дерек, стараясь говорить как можно мягче.
— Гиневра В-тридцать, — ответила арниэль. — Я няня в семье Хилингер. Это Джейми…
Хилингер, понятно. Генеральный директор Хаомийской биржи. Гиневра подхватила мальчика на руки, поцеловала в щеку, и ребенок обхватил ее на шею и устроил голову у нее на плече, не говоря ни слова.
— Спасибо вам, — с искренним теплом промолвила Гиневра. — Джейми болен, он не говорит. Он так испугался, когда меня ударили… За что? Что я сделала плохого?
Дерек вздохнул, погладил Гиневру по плечу, надеясь, что она не расценит жест поддержки как предложение пойти и сделать то, что предлагал письмоводитель.
— Ничего не сделали, просто в мире много хамов. Он поступил бы также, будь на вашем месте обычная женщина, — ответил Дерек. Мальчик всхлипнул и издал долгий прерывистый вздох. — Обязательно надевайте перчатки, Гиневра, когда выходите из дома. Договорились?
Арниэль кивнула. Голубые глаза, которые смотрели на Дерека, были переполнены ужасом. Настоящим. Живым.
— Что же это? Нас теперь… будут вот так? Бить? Но почему?
— Страх, — ответил Дерек. — Страх и ложная безнаказанность, которая его заглушает. Он что-то в вас повредил?
— Нет, — негромко ответила Гиневра и вздохнула. — Это драконий бархат, он скоро разгладится. Вы знаете, Джейми гуляет только со мной. У него есть еще няни, человеческие, но к ним он не идет. А ко мне сразу пошел, как только меня купили и привезли в дом. Полюбил меня… Как же мы теперь будем гулять, если вот такое возможно? Это ведь не какой-нибудь работяга, это все же человек с воспитанием…
