– Я никогда не занимался им вплотную.
– Что вы им рассказали? – спросила Паула.
Юхана обернулся к беседке. Стоявшая у входа Элина помахала им рукой и вернулась внутрь.
– Правду. Сказал, что Май сошла с ума.
Пожалуй, для Элины такого объяснения было вполне достаточно. С тех пор, как Джерри вернулся домой, она больше ничего не требовала от полиции. Да и букет, как решила Паула, кроме благодарности означал: давайте на этом остановимся.
Паула тоже считала, что Элине необязательно знать о романе Юханы и Май, продолжавшемся все эти годы: для Джерри, и так пережившего такой ужас, будет лучше, если у него останется семья.
– Я не понимаю, с чего Май решила, что Джерри – мой сын, – сказал Юхана.
– Очевидно, прочитала сообщение Раухи в телефоне Лаури Аро. Тот вспомнил, что как-то раз видел свой мобильник у неё в руках.
– Что было в сообщении?
– Mr. Lehmusoja is the father of my son
[33].
– И речь шла о Ханнесе, а не обо мне, – понял Юхана.
Результаты ДНК-теста подтвердили, что отцом Джерри был Ханнес Лехмусоя. Но Май, увидев сообщение, тут же предположила, что имеется в виду Юхана.
Этот факт кое-что говорил не только о Май, но и о Юхане.
Паула вспомнила Май, которая умерла с улыбкой, думая, что так и осталась для Юханы единственной настоящей любовью.
– Ханнес наверняка изнасиловал Рауху, – сказал Юхана.
Паула промолчала. Вряд ли теперь удастся это выяснить наверняка, но подписанное Ханнесом завещание Рауха Калондо могла получить именно поэтому. И как минимум Ханнес оплатил роды в какой-то частной клинике, где Раухе сделали кесарево сечение.
– Я попросил Лаури позаботиться о том, чтобы эта чёртова ферма перешла к родственникам Раухи.
– Насколько мне известно, у неё не осталось никого, кроме матери, – сказала Паула и вспомнила вспыхнувшую в глазах Хильмы Калондо надежду при виде фото Раухи с ребёнком. – Она – бабушка Джерри.
Юхана что-то пробормотал и уставился в пронизанную солнечными лучами воду, где сновали маленькие рыбки.
– Почему Май согласилась на аборт?
– Она и об этом рассказала? – опешил Юхана. – Разумеется, это было её решение.
– У меня сложилось другое впечатление.
– Какое же?
– Что вы ей пообещали?
– Абсолютно ничего, – отрезал Юхана.
– Мне показалось, Май таким образом надеялась спасти ваши отношения. Думала, что иначе им конец.
– Им действительно настал бы конец.
– Значит, вы сказали, что, если она делает аборт, вы продолжите встречаться?
– Ну, может, и сказал что-то в таком духе. Боже, я и предположить не мог, что это такая большая проблема!
Паула всматривалась в освещённое солнцем лицо Юханы. Она не спешила, стараясь получше запомнить это выражение.
Это было оно – зло, от которого никак нельзя защититься.
Затем, не говоря ни слова, Паула ушла.
Август
Пропустив трамвай, брат Паулы свернул на парковку у Южного порта. Мотор он глушить не стал.
Брат обещал отогнать «Сааб» отцу на техобслуживание, пока Паула будет в отъезде.
– Отец расстроится, что за рулём будешь не ты.
– Ему главное увидеть «Сааб», а не меня, – усмехнулась Паула.
Она бы предпочла обслуживать машину в автосервисе, но отец с самого начала выдвинул условие, что регулярными работами и заменой жидкостей займётся сам.
– Он так проявляет заботу, иначе не умеет, – сказал брат.
– Действительно. Даже когда звонит, то первым делом интересуется, как там «Сааб».
– На языке отца это означает: «Как поживаешь, Паула, всё хорошо?»
Паула улыбнулась, но про себя отметила, что и брат тоже обычно не спрашивает, всё ли у неё хорошо. Впрочем, сейчас она всё равно не знала, что ответить.
Отвернувшись, она рассматривала трубы таллинского парома и круживших над ними чаек. Дважды сжала правую руку в кулак, словно проверяя, слушаются ли пальцы.
– В плане умения общаться вы с отцом стоите друг друга, – мягко заметил брат.
– Да, наверное, – согласилась Паула.
– Кстати, а зачем тебе в Таллин?
– У меня отпуск, – поспешно ответила Паула. – Выгодно сняла жильё в старом городе. В «Фотографиске»
[34] проходит интересная выставка.
К счастью, брат не стал вдаваться в расспросы – Паула даже не помнила, что именно там выставляется. Зато отлично помнила адрес и телефон одной частной таллинской клиники.
Уже попрощавшись и выйдя из машины, она обернулась.
– Кстати, как там поножовщина? – спросила она с таким видом, будто только сейчас вспомнила об этом.
– А, те протоколы… Банальщина! Типичнейшее убийство на почве наркотиков.
– Значит, ничего странного не было, – негромко заключила Паула.
– По-настоящему странного, пожалуй, ничего. Но мне бросилась в глаза одна маленькая деталь. Место преступления, а точнее – его адрес. Это благополучный район, там нет дешёвого муниципального жилья. А убитый оказался там зарегистрирован.
– Владельцем не мог быть какой-нибудь его родственник?
– Я проверил, – не без самодовольства ответил брат. – Хозяин квартиры – мой коллега, юрист. Лично мы незнакомы, но его имя и репутация мне известны. Человек его круга никогда не сдаст жильё какому-то нарколыге. Если и пытаться раскапывать это дело, то начинать стоит с него.
Паула поблагодарила, захлопнула дверь и махала рукой, пока брат выезжал с парковки.
Не исключено, что этому факту найдётся простое объяснение. Но сейчас это стало для Паулы соломинкой, за которую необходимо было ухватиться. Она снова сжала правую руку в кулак.
В вестибюле терминала у Паулы звякнул телефон. Ренко прислал свою фотографию с Хейкки на руках. На обоих были солнцезащитные очки с зелёными стёклами, в которых отражалась супруга Ренко.
На этой семейной фотографии все оказались в сборе.
Январь
После долгих сумрачных дней на небосклон наконец снова вернулось солнце. Теперь оно было похоже на безжалостное всевидящее око.
Молодой человек прислонился головой к бетонной стене и пускал колечки дыма в туманный морозный воздух. Его серые глаза искали, за что зацепиться, – и увидели дрозда, усевшегося на стену.
