Поток проходящих мимо него людей сначала сбивал Мино с толку. Он не понимал, на что именно обращать внимание. Но постепенно он разработал определенную систему: например, он подсчитывал количество калек или вообще людей, у которых очевидно что-то болело. Считал проходящих мужчин с большими животами, обвисшими подбородками или свиными шеями. Считал вооруженных людей в униформе. Считал пары, мужчин и женщин, улыбавшихся и смеющихся вместе. Или ссорившиеся пары с кислыми выражениями лиц. Считал мальчиков-ровесников, красиво одетых и выглядящих так, словно они были заняты чрезвычайно важным делом. Считал тех, кто слонялся без дела и цели. Считал высокомерных неприятных девушек, так непохожих на Марию Эстреллу. Или тех, кто выглядел естественно и скромно. Считал гринго, но здесь их было немного.
Постепенно деталей стало слишком много, поэтому Мино купил себе блокнот с жесткой обложкой, куда стал записывать колонки цифр и важные моменты.
Через несколько недель он начал узнавать лица. Потоки людей повторялись, так что нового он уже ничего не узнавал. Вечно снующие туда-сюда муравьи. Бессмысленные муравьи.
Он стал уделять больше внимания лицам. Отыскивал в них ненависть и жестокость или страх и ужас. Или радость и равнодушие. Тысячи проплывавших мимо Мино лиц в его блокноте распределились следующим образом: шестьсот семьдесят одно лицо в колонке «равнодушие», сто сорок три лица в колонке «ненависть, жестокость», сто семьдесят два лица с выражением «страх, ужас или горе». А четырнадцать лиц оказались в колонке «радость».
Так Мино познакомился с городом и его жителями.
У себя дома по вечерам, когда Мария Эстрелла уходила домой к матери, под беспомощное трепыхание ночных мотыльков возле лампочки на террасе Мино листал свой блокнот, вспоминая лица. Или складывал цифры и обдумывал новые способы изучения города и мира.
Спустя несколько месяцев подобной работы, когда его стали все чаще прогонять с ящика в нише, Мино решил покончить со своим делом. Тем более он уже пришел к определенному выводу: большинство людей в этом городе, очевидно, были бесполезны. Они не приносили никакой пользы. Хуже муравьев. Военные без формы и оружия.
– Я люблю тебя, Мария Эстрелла, ты самая сладкая, самая добрая и самая терпеливая девушка на всем белом свете, – внезапно сказал Мино однажды, когда они ели бобы куно с рисом, красным перцем и крупными кусочками рыбы. – Я люблю тебя, я прыгну в море и утоплюсь, если ты когда-нибудь покинешь меня. Через два года, когда я стану достаточно взрослым, я женюсь на тебе, и мы нарожаем целую кучу детей. Я посадил в саду дерево анноны – это мы с тобой. Я назвал его Мами и поливаю каждый день.
Мария посмотрела на него большими хитрыми глазами.
– Женишься? Ты? И как же ты думаешь меня содержать? Тебе придется содержать и мою мать, скоро она постареет и не сможет работать, знаешь ли. Твоих боливаров хватит на год, не больше, и что же ты будешь делать дальше? Наколдуешь еще?
– Через два года, когда мне исполнится семнадцать, я вернусь в джунгли. Туда, где нет гринго. Я построю там деревню. Твоя мать может поехать с нами, там она забудет обо всем, связанном с солью. Она будет выращивать помидоры там, где растет беладонна. Наши дети будут играть с ручными краксами. В джунглях не нужны боливары, они все равно там сгниют.
Мино принялся очищать апельсин.
– Не знаю, querido. У тебя много странных идей. Я люблю тебя, мы ведь можем поливать Мами вместе?
Она быстро налила воду в кувшин и поправила ленту на волосах.
– Ты не хочешь жить со мной вместе в джунглях?
Мино внимательно смотрел на Марию, высасывая сок из апельсина.
– В джунглях опасно, – сказала она тихо и вылила воду на плитки. – Это не место для людей.
– Джунгли позаботятся о человеке, если тот позаботится о джунглях, – сказал Мино, вставая.
Очень хорошо сказано, подумал он.
Они вместе полили Мами и целовались, держась за руки, над зеленым кустиком, который вырастет в огромное дерево анноны.
Спустя несколько дней Мино собирался в город, чтобы поближе познакомиться с прорицательницей, которая показалась ему весьма интересной. И тут произошло нечто странное. Он закрыл все двери, спрятал ключ в потайном месте, о котором знали только он и Мария Эстрелла, и уже выходил из ворот в сторону автобусной остановки, как вдруг к нему подъехал большой американский автомобиль. Из него вышли двое мужчин, один из них был гринго, у обоих на шее висели фотоаппараты.
– Вас зовут Мино Ахиллес Португеза? – спросил один из них.
Мино ничего не ответил, просто стоял перед ними, зажав под рубашкой свои ножи. Гринго был низким и толстым, со ссадиной на носу, на которую все время садилась муха. Второй мужчина был одет в опрятный костюм одного цвета с песком на обочине за его спиной.
За несколько следующих секунд они сделали целую серию фотоснимков Мино; да он даже не успел среагировать, а направленная на него камера уже защелкала. Мино попытался дышать спокойно, думая о том, что, если бы на него были направлены не фотокамеры, а что-нибудь другое, один нож уже сидел бы в черепе одного из них, а второй по рукоятку вошел бы в толстое пузо, и они едва ли успели бы на что-нибудь нажать. Однако сейчас он оставил ножи на месте, отвернулся от мужчин, обошел автомобиль, пряча лицо от фотоаппарата. С чувством обретенного покоя он подошел к автобусной остановке ровно в тот момент, как к ней подъехал автобус. В заднее окно он видел, как огромный «Додж» проследовал за ним в сторону города.
* * *
«ОТЧ. СЕК. +10. ПРЯМОЙ КАНАЛ: Объект находится в «беседке» семь часов сорок пять минут. Результата по-прежнему нет. Она осознает, что полковник перешел к девятой фазе. У нее идет кровь, но она улыбается инфернальной улыбкой, когда боль достигает апогея. Данные по Варне, Баку и Стамбулу все еще уточняются, пока без результата. Ждем срочных указаний».
Уркварт крутил в руках очки в роговой оправе, лежащие на столе между ними. Гаскуань раздраженно нажал полдюжины клавиш, и монитор погас.
– Девятая фаза, – пробормотал Уркварт. – Вырывание зубов и обрезание сосков. Десятая фаза: перелом лодыжек и кистей. После этого она потеряет сознание, как Али Исмаил и Петер Рамбек. Фазы с одиннадцатой по двадцатую – ритуальное заклание! Все идет не так, как надо, черт подери!
Охотники за террористами уставились друг на друга. На эту операцию были потрачены немыслимые суммы, по крайней мере, пять богатейших стран мира ждали ее результатов. Неофициальные методы, которые использовались охотниками, вряд ли могли быть обнародованы, учитывая сложившееся в последнее время мнение об организации. Безграничные полномочия Уркварту и Гаскуаню предоставила организация, включавшая в себя такие альянсы, из-за которых мировые политики могли предстать в весьма неприятном свете. Перед этими мужчинами, обладавшими весьма богатым опытом работы в службах разведки, стояла всего одна главная задача: полное истребление группировки «Марипоса». В случае удачи их ждала величайшая награда. В случае неудачи – полное фиаско. На время проведения операции они считались людьми без гражданства. Они были никем и находились нигде. Как совершенно верно полагало общественное мнение: сильные мира сего на удачу не полагались. В ходе неофициального обсуждения этичности всего происходящего сформировалась следующая позиция: полное истребление группировки «Марипоса» хотя бы даст передышку для того, чтобы оценить силу общественного мнения. А возникнет ли в результате всего этого новая мировая политика, покажет время.
