Мино и Мария Эстрелла вместе поехали домой на автобусе. Мать Марии собиралась прийти к нему чуть позже, чтобы запечь свежего поросенка; духовка у Мино была больше и лучше, чем в доме сеньоры Пинья. Все чаще и чаще Ванина Пинья приходила на кухню к Мино и готовила еду для всех троих. Они словно стали семьей, подумал Мино.
Они успели провести на причале пару часов до прихода матери. Груди Марии налились и стали твердыми, и Мино не упускал возможности их поласкать, а Мария вздыхала от наслаждения от прикосновений чувствительных рук фокусника, раз за разом зажигавших в ней огонь. Так будет длиться вечность, думала она.
– Что может пролежать на морском дне сотни, даже тысячи лет, Мария, и все еще сверкать и блестеть? – спросил Мино, когда они купались.
– О, это я знаю, – ответила она. – Нам рассказывал учитель химии. Это не железо, оно заржавеет. Это не жесть, вода разъест ее. Это не медь, она позеленеет. Это не серебро, оно потемнеет или почернеет. Это золото. Золото может блестеть тысячелетиями. Ничто не может навредить золоту. А ты видел на дне что-то блестящее?
– Нет, – ответил Мино.
Они поднялись к дому и сели на террасе ждать мать Марии.
– Мне кажется, я люблю море почти так же сильно, как джунгли, – сказал Мино. – Ты выйдешь за меня замуж, если я построю прекрасный дом на морском дне, где мы сможем плавать среди рыб и морских звезд? Дом-ракушку?
Мария не успела ответить, потому что вдруг раздался оглушительный стук в дверь и кто-то закричал, чтобы срочно открывали.
– Кто бы это мог быть? – прошептал Мино, почувствовав, как кровь отхлынула от лица.
Он схватил Марию за руку, и они вместе прокрались в одну из спален, откуда им были видны входная дверь и ворота на улицу.
На подъезде к дому стояли три полицейских автомобиля с включенными мигалками на крыше, а возле дома, направив дула автоматов на дверь, выстроились по меньшей мере десять полицейских. Раздался сильный удар от выломанной ногой двери.
– М… Мария! – заикаясь, произнес Мино. – Если они схватят меня, позаботься о бабочках. Ты знаешь, где лежат запасные клю…
Двое полицейских ворвались в спальню и схватили Мино. Его уложили на пол, скрутили за спиной руки и защелкнули наручники. Затем его жестко подняли на ноги, вытащили из дома и затолкнули в полицейский автомобиль.
В пятидесяти метрах от дома, прижав свежезарезанного поросенка к груди, сеньора Ванина Пинья наблюдала за тем, как полицейские автомобили, зарычав, рванули в сторону города. Ей показалось, что в заднее окно она разглядела в центре длинные темные волосы Мино Ахиллеса Португезы.
Глава 4. Революция терпелива, словно кактус
Он сглотнул несколько капель крови, проступивших на губах после жестокого удара, которым его наградили, когда втолкнули в кабинет начальника полиции. Наручники впивались в кожу на руках, а он с ненавистью уставился на свиношеего, сидящего прямо перед ним и щурящего свои маленькие покрасневшие глазки. В комнате пахло потом и сигаретным дымом.
– Паспорт! – прорычал начальник полиции в третий раз.
Мино ничего не ответил, но его глаза под нависшей над ними челкой горели огнем. При обыске они нашли у него под рубашкой ножи и отобрали их.
Внезапно начальник полиции швырнул на стол перед Мино фотографию. Он посмотрел на нее и почувствовал, как запылали щеки. Пять искореженных человеческих тел лежали вокруг черного круга пепла. В центре круга возвышалась бесформенная куча.
– Маленькое дьявольское отродье!
Начальник полиции засмеялся хриплым смехом.
– Claro
[22]. Полтора года назад ты, видимо, добрался сюда зайцем по железной дороге из соседней страны, где ты убил пятерых мужчин, двое из которых были американцами. В банке нам сообщили, что ты обменял на боливары два кожаных мешка золотых и серебряных монет из этой страны – это огромные деньги, почти полтора миллиона боливаров. Какими злодеяниями ты со своим так называемым «el magico» занимался в той стране, ты расскажешь позже. Американцы выследили тебя благодаря мне. Я вспомнил историю, которую около года назад рассказывал мне директор банка. Историю о мальчишке, который пришел в банк и купил за наличные дорогой дом. Пару недель назад, когда ко мне поступил запрос на розыск с очень подробным описанием, я так и сказал себе: Хуан, вот он, этот дьяволенок. Мы тебя сфотографировали, и те, кто видел тебя в деле вместе с твоим боровом, опознали тебя. Claro. Не желаю больше тратить на тебя время. Остальным тоже хочется позабавиться. Прочь!
Мино швырнули в маленькую темную камеру. Он пролежал на нарах больше суток без воды и еды.
Его везли на машине и на самолете. Спустя три дня после того, как сеньора Пинья должна была прийти и зажарить молочного поросенка, Мино, изголодавшийся, изможденный, все еще закованный в наручники, брел между тремя коммандерами, одетыми в черную форму с зелеными пятнами, на допрос к el comandante в городе, где они с папой Маджико были два года назад. Он вернулся в страну выжженных полей и зеленеющих банановых плантаций. В страну, где не водились бабочки.
Команданте был щуплым и худощавым, с огромными очками на бледном лице, из-за которых глаза казались серыми и тусклыми. Вместе с ним в кабинете сидели двое гринго в костюмах и галстуках. Один из них вычищал грязь из-под ногтей перочинным ножиком.
Команданте пристально посмотрел на Мино, сидевшего на скамье перед ними. Затем он приказал снять с мальчика наручники и принести горячего чая и еды. Мино не прикоснулся ни к чаю, ни к свежему белому хлебу, который положили перед ним. Он смотрел прямо в глаза команданте взглядом, в котором все еще пылал огонь.
Команданте обратился к двум американцам:
– Это он? Вы уверены?
– Да, сэр. Мы его узнали. Мы дважды смотрели представление, где выступали мальчик и старик. Это было недалеко от стадиона Кампо Крузейро.
– Хорошо. Вы свободны. После того как он признается, он будет осужден по законам нашей страны. Приговор – казнь через расстрел. Так как он виновен в пяти убийствах, приговор приведут в исполнение пятнадцать человек, которые будут целиться в грудь, живот и голову. Вы удовлетворены?
– Да, сэр, – гринго вышли из комнаты.
– Не хочешь есть? Ну хорошо, – глаза команданте превратились в узкие щелки. – Мы таких знаем. Тебе и не нужно есть. В любом случае, ты больше не вырастешь. А в аду у тебя будет хвост, длинный черный хвост. Но пока ты еще не в аду. До этого тебе еще нужно заговорить, понимаешь? Заговорить!
Слова с шипением вылетали изо рта команданте.
– Чистосердечное признание сэкономит нам время и избавит нас от мороки, знаешь ли. А в этой стране очень не любят мороку. Поэтому тебе нужно заговорить. Ты убил, так? Ответишь «да» на это обвинение – и сэкономишь кучу времени. А для кого ты убил? Для бандитов из «Рабочего фронта»? Или для подонков из CMC? Они хорошо платят, не так ли? Или ты принадлежишь к террористам Luz de Noche, «Ночного света»? Может, ты один из поросят Эстебара Зомозола? А? Ответишь на мои вопросы – и никакой мороки не будет, все пройдет легко, очень легко. Подпиши-ка вот это признание, и с делом будет наполовину покончено.
