Мейсон пожал плечами и слегка приподнял брови, выражая легкое удивление.
– В самом деле? А из кабинета есть еще один выход?
– Нет.
– Что ж, в таком случае мы можем побеседовать с вами, пока ждем. Насколько я понимаю, вы подали иск?
– Конечно, подал, – раздраженно ответил Дункан. – Вы не единственный адвокат в стране. Если вы настолько глупы, что отказываетесь от выгодного дела, когда его вам предлагают, есть другие, не такие разборчивые.
– Не хотите ли жевательной резинки? – вежливо предложил Мейсон.
– Нет. Терпеть ее не могу.
– Ну, как хотите, – сказал Мейсон. – Теперь, когда вы обратились в суд, с вашими трудностями будет разбираться суд права справедливости, как и с вашими активами.
– И что?
– Долговые расписки являются частью ваших активов, – пояснил Мейсон. – Они были выданы в качестве погашения карточного или рулеточного долга. Ни один суд не позволит использовать себя в качестве посредника для сбора подобных долгов.
– Мы находимся в открытом море, – напомнил Дункан. – На нас не распространяется закон о запрете азартных игр.
– Может, вы и в открытом море, но ваши активы передаются на рассмотрение канцлерского суда. Суд, который при рассмотрении дел руководствуется принципами справедливости, придерживается вполне определенного правила: все договоры и контракты, связанные с азартными играми, считаются недействительными, поскольку противоречат государственной политике, независимо от того, действует закон, запрещающий азартные игры, или нет, на какой-то территории. Эти долговые расписки сейчас не стоят и бумаги, на которой написаны. Вы перемудрили, Дункан, превратив семь с половиной тысяч долларов в макулатуру.
– Сильвия никогда не поднимет этот вопрос, – заметил Дункан.
– Его подниму я, – сказал ему Мейсон.
Дункан внимательно посмотрел на него холодными голубыми глазами.
– Значит, вот почему вы отказались вести мое дело?
– Это одна из причин, – признал Мейсон.
Дункан достал из кармана кожаный футляр с ключами и уже собрался вставить ключ в замок в двери кабинета, но вдруг повернулся к мужчине в твидовом костюме.
– Если Сэм не заперся изнутри на все задвижки, я смогу открыть дверь, – сказал он ему, потом опять обернулся к адвокату. – Сколько вы готовы предложить?
– Номинальную стоимость этих долговых расписок.
– А как насчет тысячи сверху?
– Не будет ничего сверху.
– Вы вчера предлагали! – напомнил Дункан.
– То было вчера, – ответил Мейсон. – А со вчерашнего вечера много воды утекло.
Дункан вставил ключ в замок, повернул, щелкнул пружинный замок, и Дункан распахнул дверь.
– Пожалуйста, посидите в приемной несколько минут и… Боже праведный! Что это? – закричал Дункан.
Он отскочил назад, с ужасом глядя на письменный стол, затем развернулся к Мейсону и заорал:
– Что вы тут делали? И не говорите мне, что вы не знали об этом!
Мейсон вскочил с кресла и шагнул вперед.
– О чем вы говорите, черт побери? Я же сказал вам… – Он резко запнулся.
– Ни к чему не прикасайтесь, – приказал мужчина в твидовом костюме. – Надо звонить в отдел по расследованию убийств… Боже, я даже не знаю, кто всем этим будет заниматься. Может, маршал…
– Послушайте, мы с вами пришли сюда и застали этого типа в приемной. Он тут жевал жвачку и читал журнал трехмесячной давности. Мне это кажется подозрительным, – объявил Дункан, причем говорил очень быстро. – Сэма застрелили.
– Может, самоубийство? – высказал предположение Мейсон.
– Нужно все осмотреть, тогда будет понятно, самоубийство или нет, – заявил Дункан.
– Ни к чему не прикасайтесь, – повторил мужчина в твидовом костюме.
– Не будьте идиотом! – рявкнул Дункан. – Сколько времени вы здесь находились, Мейсон?
– Точно не скажу. Четыре или пять минут.
– Слышали что-нибудь подозрительное?
Мейсон покачал головой.
Мужчина в твидовом костюме склонился над письменным столом, заглянул за него и объявил:
– Оружия нигде не видно. И вообще если это самоубийство, он выбрал странное место, чтобы выпустить пулю. Сюда неудобно стрелять.
– Посмотрите под столом, – предложил Мейсон. – Пистолет мог выпасть у него из руки.
Мужчина в твидовом костюме продолжал рассматривать тело.
– Для подобного выстрела ему потребовалось бы держать оружие в левой руке, – медленно произнес он. – Он был левшой, мистер Дункан?
Дункан стоял с широко раскрытыми голубыми глазами и приоткрытым ртом, повернувшись спиной к двери сейфового помещения. На лице застыло выражение удивления.
– Это убийство! – выдохнул он. – Ради всего святого, выключите свет. Он отражается в его глазах, у меня мурашки бегут по коже. Нервная дрожь началась! Не могу в них смотреть!
– Нельзя ничего выключать! Ни к чему не прикасайтесь! – закричал мужчина в твидовом костюме.
Мейсон стоял на пороге, как раз на границе, разделявшей приемную и кабинет, специально не заходя в помещение, где находился труп.
– Давайте все-таки удостоверимся, не валяется ли оружие где-то на полу, – предложил он. – В конце концов ведь очень важно, убийство это или самоубийство. Это большая разница. Нужно знать перед тем, как звонить в полицию. Он мог уронить пистолет…
Дункан шагнул вперед, склонился над телом, потом заглянул под письменный стол.
– Нет, никакого оружия здесь нет.
– А вам хорошо видно? – спросил мужчина в твидовом костюме. – У меня есть фонарик и…
– Конечно, хорошо! – раздраженно воскликнул Дункан. – Оружия здесь нет. Не спускайте глаз с этого господина, Перкинс. Он пытается заставить нас обоих искать оружие, хочет нас отвлечь, чтобы самому что-то провернуть. Что-то он больно много говорит про оружие, которое здесь валяется.
– Следите за языком, Дункан, – зловещим тоном произнес Мейсон.
– Да, я бы на вашем месте не бросался словами, мистер Дункан, – кивнул высокий мужчина. – У вас нет никаких доказательств. Этот господин может устроить вам неприятности.
– Да пошел он к черту! – рявкнул Дункан. – Где-то здесь лежат расписки на семь с половиной тысяч долларов, и Мейсон жаждет их заполучить. Я хочу проверить сейф, а вы с него глаз не спускайте.
Дункан прошел к двери сейфового помещения, повернулся спиной к двум другим мужчинам и лицом к двери, попробовал ручку, потом начал набирать нужную комбинацию цифр.
– Мне все это не нравится, – бросил он через плечо. – Этот Мейсон – хитрый и ловкий тип, даже слишком ловкий.
