— Парень, с которым она встречалась на играх, был вполне неплох, — вступается за нее Бероника. — Настоящий красавец.
— Повтори погромче, а то Галлий мог не услышать, — шепчет Виктория, и все смеются над испуганно обернувшейся Бероникой.
— Пошла ты, — говорит Бероника, но и сама не может удержаться от смеха.
— А это что такое? — Виктория тянется к ее новой одежде. — Сколько нарядов он тебе подарил?
— Три, — отвечает Амара, раздавая их девушкам. — Наверное, придется отдать все их Феликсу.
— Прекрасная ткань, — говорит Виктория, проводя ладонью по одному из платьев. — Но ты выглядишь чересчур почтенно. — Она прищуривается на прилично одетую Амару. — Вряд ли кто-то осмелится тебя снять, если ты будешь прохаживаться в таком виде. — Ее озаряет новая мысль. — Прошу, только не говори мне, что этот старик тоже просил тебя одеться как его покойная жена!
— Нет, — смеется Амара. — Ни о чем таком он не просил.
— Тогда в чем подвох? — спрашивает Бероника. — Неспроста же он купил тебя на целую неделю.
— Он хотел, чтобы я ему читала.
— Непристойные книжки? И все? — Виктория слишком потрясена, чтобы шутить.
— Нет! То есть мы спали вместе… — оправдывается Амара, вспоминая, как спала обнаженной рядом с Плинием, и его рука покоилась на ее животе. — Просто… — Она умолкает, не зная, как описать случившееся и свои собственные чувства.
— Все в порядке, — говорит Дидона, снова обнимая ее. — Ты не обязана ничего рассказывать.
— «Мы спали вместе», — передразнивает ее уклончивую фразу Виктория. — Ну, после этого меня уже ничем не удивишь!
Внезапно на Амару наваливается неимоверная усталость. После стольких дней в одиночестве будет непросто заново привыкнуть к полному отсутствию уединения.
— Я, пожалуй, передохну, чтобы не быть слишком утомленной вечером.
— Туда тебе нельзя… — говорит Виктория, когда Амара отдергивает занавеску в свою кубикулу.
— Кто это? — удивленно спрашивает Амара.
На ее кровати сидит незнакомая, поразительно бледная женщина с длинной копной спутанных рыжих волос. При виде девушек она вскакивает во весь свой немалый рост, то ли яростно, то ли испуганно тараторя что-то на странном гортанном языке. Амара в страхе отступает назад в коридор.
— Сидеть! — громко приказывает Виктория, показывая на кровать. — Сидеть!
Незнакомка возвращается в кубикулу, продолжая говорить что-то на непонятном языке и размахивая руками.
— Феликс купил ее на деньги твоего старика, — сообщает Виктория. — Сказал, что теперь, когда вы с Дидоной так часто отсутствуете, лупанарию требуется пополнение.
— Но где же я буду спать?
— Можешь перебраться ко мне, — говорит Дидона. — Нам будет вполне удобно.
— Ни слова по-латыни не знает, — продолжает Виктория. — Мы назвали ее Британникой, потому что она родом из Британии. Кажется, Кресса единственная, кто ей нравится. Сейчас она покупает еду для этой прожорливой бабы.
— Я думала, у всех бриттов синие лица, — произносит Бероника, разочарованно глядя на Британнику. — Разве их не называют синелицыми бриттами?
— Она настоящая дикарка, — сообщает Виктория. — Кричит ночи напролет, царапает мужчин, кусается! Вчера врезала одному кулаком! Не женщина, а зверь!
Амаре не нравится, как Виктория говорит о Британнике, хоть та и не понимает по-латыни. Она снова поглядывает на притихшую незнакомку. Всклокоченная, рыжеволосая, зеленоглазая, она и впрямь походит на тигрицу. Однако чувство в ее глазах вполне понятно — это ярость попавшего в заключение человека.
— Опять стоите без дела и перемываете ей косточки? — Вернувшаяся с хлебом Кресса расталкивает их и входит в кубикулу. — Неужто в вас нет ни капли сочувствия?
При виде Крессы лицо иноземки вспыхивает радостью, и она снова принимается трещать без умолку. Кресса садится рядом и, гладя ее по волосам, что-то успокаивающе воркует ей, словно маленькому ребенку. Она отдает Британнике хлеб, и та жадно набрасывается на еду.
— Прости, я не заметила, что ты вернулась, — говорит Кресса, наконец увидев Амару.
— Все в порядке, — отвечает она. — Помню, отец когда-то рассказывал мне про женщин из Британии. Многие из них были воинами. Возможно, Британника была солдатом.
— Их женщины участвуют в войнах? — спрашивает Дидона.
— Не все. Отец рассказывал, что у них была знаменитая царица. Не знаю, как ее звали, но она сокрушила римскую армию.
Бероника делает жест от дурного глаза.
— Женщины не созданы для власти. Это против природы!
— Ну, нашу Британнику царицей воинов не назовешь! Пьяных моряков она перебороть не может, — говорит Виктория, но в ее обращенном на незнакомку взгляде читается новое осторожное уважение.
— Значит, ты была воином? — мягко спрашивает Кресса Британнику. — Так вот почему ты настолько ненавидишь это место.
Британника не понимает ни слова, но улыбается ей, почувствовав доброту в ее голосе.
— Амара! — кричит с порога Трасо. — Ты еще здесь? Я же велел тебе подняться к Феликсу.
— Уже иду! — отзывается она.
— Нет, не идешь! — злобно рявкает он, ворвавшись в кубикулу и грубо схватив ее за плечо. Она вскрикивает от боли. — Я тебе покажу, как прохлаждаться! А ну пошевеливайся. — Он отпускает ее и рассерженно уходит.
— Он не в духе, потому что Балбус вчера поставил ему фингал, — шепчет Виктория. — Какая-то глупая стычка из-за Драуки.
— В чем дело? — встревожившись, спрашивает Амара.
— Почем знать? — Виктория пожимает плечами. — Трасо из-за чего угодно в драку лезет.
Она надеялась, что никогда больше не войдет в эту комнату. Красные стены, бычьи черепа. Она молча стоит и смотрит, как Феликс перебирает ее новую одежду.
— Это все, что он подарил тебе за целую неделю?
— Еще вот это, — говорит она, неохотно показывая ему свиток.
Феликс нетерпеливо взмахивает рукой, и она отдает манускрипт. Он неуклюже разворачивает его в поисках спрятанных монет или украшений.
— Анатомия? — Он, хмурясь, разглядывает одну из иллюстраций. Амара не отвечает. Если Феликс поймет, как ей дорог подарок Плиния, то использует его против нее. Он возвращает ей свиток, и она снова сворачивает его, стараясь не выдавать облегчения. — Негусто за целую неделю.
— Зато он представил меня новому клиенту. Так что эти наряды мне еще пригодятся.
— Что еще за клиент?
— Мужчина по имени Руфус. Он обратится к тебе, чтобы купить меня на вечер. — Какое-то время она не решается продолжать, зная, как Феликс ненавидит непрошеные советы. — Я надеюсь, что он станет долгосрочной инвестицией, поэтому мне кажется, что поначалу не стоит брать с него слишком много, чтобы он продолжал платить.
