Наконец они достигают места назначения — поля неимущих, простирающегося беспорядочными могильными холмами, каменными курганами и разбитыми горлышками амфор. Последние торчат из земли, подобно разинутым ртам. Со стороны близлежащей свалки тянет вонью, и Амара спрашивает себя, не здесь ли во младенчестве нашли Викторию, но не решается задать этот вопрос подруге.
— Как нам отыскать нужное место? — шепчет Амара, словно несчастные мертвецы могут ее услышать.
Кругом нет ни души, кроме старика, плачущего над холмиком свежевскопанной земли.
— Я помню дорогу, — говорит Виктория, уверенно пробираясь по разрытому полю. Она останавливается у скромного маленького надгробия, впрочем, более пристойного, чем ближайшие могилы. В его основании лежит горка камней — все, что осталось в память о Крессе. Закапывать амфору не было смысла, ведь они не могли захоронить прах и даже поднести вина ее останкам. Виктория поливает камни Крессы самым дешевым вином в «Воробье», подаренным Никандром.
— Кресса всегда любила выпить, — говорит она.
Они стоят, глядя на забрызганную груду камней и думая о погибшей подруге. Эти камни напоминают Амаре обо всех добрых поступках, совершенных Крессой за свою незначительную, но столь дорогую ее близким жизнь. Она старается прогнать от себя воспоминание о том, как Кресса перед смертью стояла у кромки воды и смотрела в волны.
— Сколько? — раздается тонкий вкрадчивый голос из-за их спин.
Девушки вздрагивают. Обратившийся к ним мужчина трусливо горбится, подобно попрошайке, но что-то в его взгляде пугает Амару.
— У нас нет вина, нам нечего тебе продать, — говорит она, кутаясь в плащ.
— Сколько возьмете, чтобы мне отсосать? — Он поглаживает промежность.
— Имей уважение! — возмущенно отмахивается от него Виктория. — Разве ты не видишь, что мы скорбим?
Мужчина тянется к ней.
— Сжальтесь! — канючит он.
Виктория в страхе хватает Амару за плечо. Они быстро возвращаются по полю праха к узкой тропке, но мужчина тоже устремляется вперед.
— Почему вы не хотите меня обслужить? — умоляет он. — Пожалуйста, приласкайте меня!
Они еще больше ускоряют шаг, переступая через мертвые горлышки амфор. Попрошайка догоняет, его голос становится ниже, теряет умоляющие нотки. Амара зовет на помощь скорбящего старика, по-прежнему склоняющегося над могилой, но тот не отзывается. Должно быть, он услышал, что попрошайка умоляет о сексе, и не собирается защищать шлюх от настойчивого клиента.
Попрошайка начинает бежать, и сначала Амаре кажется, что ей удалось спугнуть его криками о помощи, но он лишь обгоняет их и заступает им путь. С одной стороны от мужчины каменные стены виноградника, с другой — огромная гробница, и обойти его невозможно. Девушки боязливо приближаются, надеясь как-нибудь пробиться к дороге.
— Пошли со мной, — говорит он, смотря Амаре прямо в глаза, словно змей, готовый к броску. Амара так напугана, что не может отвести взгляд. Он кидается к ней, чтобы поймать ее за плечо, но она уклоняется. Виктория хватает ее за руку, и они бегут назад к оставшемуся в поле старику. Попрошайка опережает их и оттесняет к гробницам, среди которых открывается другая, незнакомая, тропа. Больше им бежать некуда.
Они без оглядки бросаются прочь от преследователя через весь некрополь. Амара спотыкается и, опустив взгляд, замечает, что между булыжниками мостовой пробивается трава. Она с ужасом понимает, что эта дорога не только безлюдна, но и заброшена. Он загнал их в ловушку. Она, задыхаясь, в панике устремляется вперед, снова спотыкается и едва не падает.
— Не останавливайся! — кричит Виктория.
Амара понятия не имеет, где они находятся. Гробницы теснятся все ближе друг к другу, пробежать между ними становится сложнее. Она оглядывается и вскрикивает. Мужчина ловит ее за талию и тянет к себе. Она тяжело падает на землю. Он садится на нее сверху и заносит нож. Виктория с криком хватает его за руку, но он отбрасывает ее в сторону. Амара видит, как та ударяется головой о край гробницы и без чувств валится на землю.
— Твой хозяин возомнил, что ему все позволено. — Мужчина держит Амару за горло, обжигая ей лицо прерывистым дыханием. Она не может пошевелиться от ужаса. — Думал, что если заметет следы, то Симо никогда ничего не узнает. — Он нацеливает лезвие ей в глаз. — Вот тебе за Драуку!
Раздается звон бьющейся керамики. Нападающий оборачивается, и Виктория вонзает ему в шею острый черепок. Попрошайка цепляется за него окровавленными руками, но Амара знает: что бы он ни сделал, он уже покойник. С трудом отведя взгляд от торчащего из его горла глиняного осколка, она выползает из-под мужчины, чтобы не перепачкаться в крови, и встает плечом к плечу с Викторией. На земле у их ног лежит разбитый горшок Крессы.
Тело мужчины содрогается в агонии. Его смерть занимает всего мгновение. Амара хватает Викторию за руку, и они бегут прочь.
Глава 39
Не умеющий постоять за себя не умеет жить.
Геркуланумское граффити
Девушки съеживаются за какой-то гробницей, пытаясь отдышаться, собраться с мыслями и уложить в голове случившееся. Викторию бьет дрожь от потрясения; ее зубы так сильно стучат, что Амара боится, как бы они не сломались. Она крепко обнимает подругу, чтобы согреть.
— Он бы меня убил, — шепчет она, растирая плечи Виктории. — Ты спасла мне жизнь. Ты спасла меня.
— Я убила человека, — шепчет Виктория, медленно осознавая весь ужас содеянного. — Я убила его! Я убийца!
— Никто не узнает, — отвечает Амара. — Никто ничего не выяснит. Тебе ничего не грозит. Нам обеим ничего не грозит.
Она с полным спокойствием вспоминает распростершееся на земле бездыханное тело незнакомца. Он мертв. Сейчас самое главное — избежать подозрений. Она обводит взглядом их одежду, вглядывается в лицо Виктории, вытирает щеки, осматривает свои пальцы. Им обеим повезло не вымазаться в крови с ног до головы. Набрав пригоршни грязи, она замазывает ею алые пятна на их плащах.
— На мне что-нибудь есть? — Она поворачивает лицо, словно прося подругу посмотреть, ровно ли нанесла макияж. Виктория качает головой. — Хорошо. Тогда надо возвращаться.
— Надо сообщить Феликсу. — Виктория по-прежнему дрожит. — Слышала, что он сказал?
— Что Феликс убил Драуку.
— Думаешь, это правда? — Глаза Виктории полны отчаяния. Одно дело — подозревать, что твой любимый способен на убийство, и совсем другое — знать это наверняка.
— По-моему, да, — произносит Амара. Виктория в отчаянии отворачивается. — Я навеки перед тобой в долгу, — говорит она, беря холодную как лед руку подруги. — И Феликс тоже. Если бы не ты, его бы некому было предупредить.
— Как мы доберемся домой? Вдруг кто-то нас вспомнит?
— Никто нас не вспомнит. Мы никто. Мы просто медленно вернемся в город, не привлекая лишнего внимания. Тело не найдут еще много дней. Если вообще найдут.
