Вот только, как туда попасть?
Потратив ещё часа два, не меньше, я был готов смириться — похоже, никак. Хоть участок деревни, где жила Анат патрулировался меньше центральной части деревни, всё равно, расчёт тайминга показывал, что я успею незамеченным преодолеть только половину пути. И заныкаться где-нибудь по дороге не выйдет — ни подходящих кустов, ни каких-нибудь заборов и канав. На территории деревни росли несколько пальм, но это же — пальмы! Голый ствол почти на всю высоту, и ничего, что могло укрыть подле.
Хижины, конечно, на невысоких, приблизительно по колено, сваях. Но сейчас, днём, пространство под хижинами просматривалось хорошо. И опять же — никаких зарослей под домами или сваленного барахла, среди которого можно было бы притаиться. Долбанные чистюли!
Что делать?
Снова надеяться на то, что меня не узнают — мало ли что тут за паренек шляется — бессмысленно. Сейчас-то наверно, меня описали всем очень хорошо: худощавый пацан, пока ещё без кастовых татушек, на человека земли мало похожий, но и не рыбак. Своих-то, поди, здесь знают всех в лицо.
Теоретически, можно подождать, когда Анат двинется с посланием, и я её увижу. Тропинка меж деревней и поселением касты земли — вон она просматривается. Я даже перехватить её сумею, чтоб не светилась возле дома Хеху. Но… Чёртово «но»! Для этого мне нужно организовывать круглосуточное дежурство!
А как? Мне нужно добывать пропитание. И пусть я не землю пашу, а занимаюсь, так сказать, собирательством, но всё равно, на это требуется время.
Я, конечно, могу караулить Анат днём, уходя с закатом «к себе». Не попрётся же она к Хаэате на ночь глядя. Как я заметил, здесь это очень даже не принято — шастать в темноте. Но, прикинув время на дорогу к моему пляжу, время чтоб сделать крюк за бананами и на нырки за ракушками, то даже если я совсем откажусь от тренировок, всё равно — когда мне спать? Ну, пару суток, ну даже трое или четверо я в таком режиме продержусь. А если ждать неделю? Десять дней?
Нет, надо придумывать что-то другое.
* * *
Поздней ночью, когда вернулись с лова мужчины, а жены накормили их ужином. Когда рассосалась по домам неугомонная ватага разновозрастной ребятни, и в домах стали гасить огни — какие-то разновидности масляных лампадок. И когда все нормальные жители деревни уже завалились спать в своих домах, я начал действовать.
Предварительно я уже кое-что сделал: отправился к протекающему неподалеку ручью, забравшись выше по течению, чтоб не столкнуться с поздними водоносами. А затем вымазался весь в грязи, старательно следя за тем, чтоб нигде не осталось светлых пятен. Конечно, лучше бы набрать сажи, грязь, засохнув, может начать отваливаться кусками. Но где я тут возьму сажи? Работаем с тем, что есть под руками.
Копьё пришлось оставить, палка в мой рост будет только мешаться.
Долго пришлось ждать, пока парный патруль, обходящий деревню вокруг, прошёл мимо места, где я собирался выдвигаться, а мужик, шастающий по прилегающим «улицам» отвернулся, отправившись обходить другие дома.
Ну, поехали. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Пригибаясь, стараясь двигаться как можно тише — на полусогнутых, пятка к носку — я метнулся к ближайшему дому.
Всего на патрулирование деревни люди войны выделили полтора десятка бойцов. Сейчас бо́льшая часть патрульных вооружилась факелами, благодаря чему их теперь было видно за версту. Зато другие ходили без огня, и нарваться на такого, в довольно ярком свете звёзд мне совсем не улыбалось.
Двадцать восемь, двадцать девять… Слева, из-за дома показались сполохи от факела.
Упор-лёжа рядом с хижиной, на руках и мысочках я крабиком скользнул под дом. Затаился.
Голые ноги все в татуировках прошагали совсем рядом, слегка поскрипывая песком под сандалиями.
Сорок семь, сорок восемь…
Так, этот сейчас пройдёт два дома и завернёт. А вон из-за того дома выйдет следующий. Потом за моей спиной должен пройти ещё один внешний патруль, идущий в противоположном направлении.
Шесть-четыре, шесть-пять… Вперёд! Я, тем же макаром выбрался из-под дома и, стараясь держаться в тени стены, скользнул дальше. Дом, ещё один, семь-три, семь-четыре, и снова нырнул меж свай.
Ещё один патрульный. Этот ходит, пересекая деревню насквозь, сначала параллельно берегу, с востока на запад, потом обратно, и, где-то в центре поворачивает на девяносто градусов, меняя направление. Сейчас он дойдёт до окраины, развернется, пройдёт обратно и, вон за тем домом, свернёт налево.
Тридцать один, тридцать два — пошла вторая сотня отсчёта, шаги возвращающегося воина. Молодец боец, точно по графику, часы сверять можно!
Самая сложная часть плана — я выскользнул из-под дома сразу за спиной патрульного. Позволил отстать лишь на четыре его шага, чтоб не попадать в круг света. Свои шаги пришлось подстроить под его, хоть я перемещаюсь довольно тихо, но чем чёрт не шутит, ещё окажется слухачом и расслышит с удивлением, что на один его шаг идёт звук как от двух.
Сорок три, сорок четыре, сорок пять… Бли-ин, боец! Ну что ж ты замедлился! На сорок семь мы должны быть возле вон того дома, а нам туда ещё секунд пять!
Поздно! Из-за дома вынырнул ещё один воин. Этот без факела.
Куда?! Не раздумывая, я по диагонали метнулся под стену дома, до которого ещё не дошли.
— Ты видел?!
Чёрт-чёрт-чёрт! Под дом.
А-а-а, блин! Рядом с домом, как раз параллельно стене лежало каное, перекрывая мне путь в спасительную тень. Куда?!!
— Что там?
Глаз зацепил черноту прохода в дом, поднятую на полметра над землей. Ступеньки на небольшой помост, служащий крыльцом, поднимались чуть в стороне, но я с места, с двух ног взлетел на продольное бревно — каркас крылечка, и тенью скользнул в темноту дома.
— Кажется кто-то пробежал!
Перед домом зашуршали шаги двух человек. Я бесшумно рухнул на пол — вот и пригодились вечные: «Упор-присед принять! Упор-лежа!» и перестал дышать.
Правее, не более метра от меня сопел кто-то из обитателей дома.
Загремела откидываемая от дома лодка.
— Ну что там?
Видимо один из воинов посветил под дом факелом.
— Да вроде никого.
Шум ожидаемо разбудил жителей дома.
— Кого там носит! Вот я сейчас выйду! — раздался слева недовольный мужской голос. Судя по тембру, крупного мужчины.
Только не зажигай огонь!!!
— Спи, рыболов, — долетел весьма недружелюбный голос с улицы, — люди войны охраняют твой сон от всяких злых духов!
— А-а-а… Простите, думал мальчишки балуют, — куда миролюбивее отозвался рыбак и, судя по звукам и возне, перевернулся на другой бок.
— Что шумите?
