— Да, там Проход на большую воду, — подтвердила девушка, — обычно люди паруса на своих больших лодках именно там к нам и проплывают.
— И? — играясь, я провёл кончиками пальцев ей по обнажённой спине, прямо по позвоночнику. Девушка довольно заулыбалась, словно вот-вот замурчит от удовольствия.
— Так вот, — наконец продолжила она лекцию. — Сначала всякий желающий должен доплыть дотуда. Это часть Испытания. Сказано, что желающий стать человеком глубин, должен самостоятельно, без чьей-то помощи, своими руками и ногами попасть на место. Ближайшая часть суши, откуда все поплывут — это там, где риф обрывается перед Проходом…
Я прикинул, кивнул. Там около километра, если я всё правильно помню. Впрочем, до сих пор на память не жаловался, особенно в плане картографии. Под водой лишний раз план не развернешь, приходится всё в ней держать.
— Ты доплывёшь, я уверенна, — убеждённо продолжила Руйха, — ты плаваешь наверно даже лучше Кая…
Внезапно, словно тяжкая лапа легла на сердце, внутри засосала тоска.
— Прости, — тяжко вздохнул я, обрывая пояснения. — Но я уже всё решил. Так будет лучше.
— Кому? — голос её дрогнул.
— Кому? Многим… Мне… Сестре… Родителям…
— А мне? — она заглянула мне в глаза. В самую душу. — Не уплывай, Хеху…
Позвучало так жалобно, что у меня ёкнуло сердце.
— Не зови меня Хеху. Называй меня Скат.
— Ру-уйха-а-а!!! — долетело до нас с той стороны рифа. — Ру-уйха-а! Ты где-е-е?!
— Ох, морские духи! — подорвалась девушка. — Это же ребята! Это же за мной!!!
Она чуть приподнялась, лихорадочно нашарила лежащую выше зоны прибоя свою набедренную повязку, быстро-быстро натянула.
— Подумай… Скат, — она торопилась. — Испытания завтра, в полдень. Я… — на секунду её взгляд нашёл мои глаза, задержался. — Я буду ждать.
И она ушла. Как мне казалось тогда — навсегда.
Глава 18
Сюрприз-сюрприз
Уходил я с рифа немного в раздраенных чувствах. Но, чем ближе приближался к «базе», тем мои мысли всё больше и больше возвращались в привычное русло.
Конечно, Руйха — хорошая девочка, но она не единственная. Никогда не понимал мужиков, что влюбившись один раз, вбивали себе в голову, дескать, других баб больше не существует. Оглянитесь! Да их больше, чем вам нужно! Я, конечно, не «спортсмен», мечтающий отметиться под каждой более-менее симпатичной юбкой, но и ограничивать себя не хочу. Пока не хочу.
А Руйха? Она станет послезавтра ныряльщицей, потом выйдет замуж, за какого-нибудь из таких же, как она, нарожает ему детишек. И забудет странного паренька касты земли, что, сперва, чуть не прирезал её, а потом дал пару дельных советов по ныркам. Семья, дети, бытовуха — отлично лечат то, что иные принимают за «душевные раны».
— Ты бессердечный демон! Как бы ни были сладки твои речи, но суть твоя от этого не изменится!
— О, пацан! Давненько я тебя не слышал! Куда пропадал?
— Я хотел умереть.
— О, как! И как, удачно? — схохмил я. Настроение было отличным: скоро я отсюда сделаю ноги, свалится с души камень, да ещё и очень неплохо провёл время только что…
— Ты же видишь, что нет.
— Ладно, парень, извини, — заметил примирительно. — Это я над тобой подсмеиваюсь. Не принимай близко к сердцу. Лучше скажи, с чего это такие мысли? Ты ж мне, вроде как, не чужой?
— Опять смеешься?… Впрочем, что я от тебя жду — это твоя природа: убивать, обманывать доверчивых девушек, пользоваться людьми…
— Слышь? Давай, не начинай. Когда это я людьми пользовался? А что касается девчонки… Так, знаешь, она, к твоему сведенью, как раз не девочка. Может я тебя удивлю, но у вас тут добрачный секс, это прям в порядке вещей. Короче, ничего с ней страшного не случилось. Просто… мы сделали друг другу приятно, и всё.
— А Кири? Ты улыбался ей, ты ласкал её тело и говорил ей приятное, а сам всё время считал её предательницей!
— Так может я её неправедно обвинил? Ты скажи, может я не прав?!
Теперь Хеху замолк надолго. Я успел дойти до места, откуда пора было спускаться к бамбуковой роще и кокосам. Там оставлю копье и вплавь доберусь до базы.
Хорошее место, попасть можно лишь с воды. Так что, даже если Ману отправит поисковые партии по берегу — хрен вы меня вычислите.
— А сестра? Хаэата. Разве ты не воспользовался ею? Когда посылал в деревню, зная, что тебя ищут.
— Да чего ты завёлся-то? Она сама была рада помочь! Я ж… В смысле — ты, её любимый братик… И не надо на меня наговаривать, за Хаэату я порву. Может я и не брат ей, по сути, но у меня никогда такой сестры не было! А если бы была… то только такая!
— И теперь ты её здесь оставишь? Когда уплывешь с острова?
— Ну… — я вздохнул, продолжая мерить шагами знакомые джунгли. — А что делать? Блин, скажи, мне, пацан, что делать?!!
— Я не пацан. Я Хеху! И не я всё это начал!
Разговор мне откровенно не нравился. Ну, зачем? Зачем он про Хаэату? Червячок сомнений, что я правильно делаю оставляя сестру одну, исподволь грыз душу.
— Лан, давай замнем. Я ща поныряю немного, а то жрать хочется после всего. И надо собираться.
Решил — сначала выберусь на пляж и возьму нож, которым последние несколько раз ракушки отковыривал. Не хотелось портить новый, недавно сделанный, закреплённый сейчас на правой внутренней стороне голени.
Пока плыл, размышлял как лучше увязать поклажу, что возьму с собой, и не стоит ли наготовить впрок жареных ракушек. Конечно, сушеные бананы и вяленая рыба хороший вариант, даже если немного размокнут, испортятся не скоро, но… привык я как-то, ко вкусу мидий. И может сделать ещё пару копий? Одно, к примеру, побольше и пару лёгких, метательных? Или три?
В этих раздумьях я и вышел на пляжик. Потряс головой, вытряхивая воду из правого уха…
— А вот и наш герой! Ты заставил за собой побегать!
Этот голос на моем пляже был настолько из области нереального, что я, сначала, даже не обратил на него внимания. И только поэтому не сиганул обратно в воду.
Резкие удары чем-то типа деревянных мачете порубили сочную растительность, что скрывала вторую часть пляжа, на которую я оттаскивал шезлонг, топчан и навес, чтоб с воды в глаза не бросались.
Картина маслом. В шезлонге развалившись сидел Ата. Тот самый Отец войны и батя красотки Айхи. В близи он производит ещё более угрожающее впечатление.
А на топчане, подобрав ноги под себя, восседал Ману. И три воина — двое по бокам свободного пространства, хотя туда я не рвану, а один, тот самый, «молодой-безухий» стоял между топчаном и шезлонгом, будто преграждая путь наверх, и яростно буравил меня взглядом.
