— Откуда ты вообще достал это зелье?
— Так Робертс обронил. Там, на дне флакона, осталась пара капель.
Завыв, я схватилась за голову.
Ну почему, почему я вечно попадаю в неловкие и неприятные ситуации? Теперь мой любимый считает меня ненормальной. В его глазах я не просто бессовестная нахалка — неадекватная злостная вредительница.
И на мое поведение он обязательно пожалуется ректору, а ректор — родителям. А те в который раз убедятся, кто из их дочерей — гордость семьи, а кто — позор.
Надо извиниться! Точно! Надо пойти к профессору Моргану и попросить прощения во второй раз.
— Куда ты? — позвал меня кот со шкафа, когда я бросилась к двери.
Да, да, извиниться. Немедленно. Искреннее раскаяние смягчит сердце профессора, и меня не накажут, или накажут не так строго. Главное, ни в коем случае не брать с собой пирожки. Боюсь, с легкой лапы Кусика у мистера Моргана теперь аллергия на все хлебобулочные изделия.
Но не могу же я пойти к больному с пустыми руками. Некультурно, невежливо. Какие же это тогда извинения? Ненастоящие.
Я остановилась посреди коридора и принялась лихорадочно рассуждать, каким подарком на этот раз задобрить профессора. Сплетница Эй-Джо рассказала, что Робертс до сих пор лежит под магической капельницей, настолько ядреное получилось у него зелье. Значит, мой любимый тоже где-то там, в медицинском блоке.
Когда Брунгильда однажды заболела, мама и папа носили ей в больницу огромные яркие апельсины, а вот у ее соседки по палате на тумбочке у постели стояли в вазе цветы.
Цветы — отличная идея. Еда может вызвать у профессора неприятные ассоциации. Посмотрит он на апельсины, вспомнит горе-пирожки и не простит меня, возможно, даже сильнее разозлится. А цветы они безвредные и очень красивые. Тем более в школах их традиционно дарят на праздники. Черные орхидеи — в первый учебный день, белые — в последний.
Решено. Цветы. Только не срезанные — это немужественно. В горшке, в большом брутальном горшке. Желательно, в виде черепа. Слышала, что профессор Морган в свободное от работы время увлекается некромантией, а значит, обязательно оценит зловещую атрибутику.
Я медленно направилась дальше, раздумывая, где найти подходящий горшок и какие цветы выбрать для мужчины. Это женщине подойдут любые — хоть красные розы, хоть белые ромашки — а с представителями сильного пола все гораздо сложнее. Им нужно что-то суровое, что-то…
— Черный хищник.
Голос демона, раздавшийся за спиной, неожиданно близко, заставил меня подскочить на месте. Обернувшись, я увидела Карвена, улыбающегося во все тридцать два белоснежных зуба.
— Ты говорила вслух.
Вспыхнув, я быстро огляделась по сторонам: к счастью, коридор был пуст, в такое время адепты отсыпались после ночных пар, и никто не слышал, как я беседую сама с собой, словно дурочка, сбежавшая из лечебницы.
Поправочка: никто не слышал, кроме одного наглого крылатого типа.
— Ты меня что, преследуешь? — сдвинула я брови.
С видом оскорбленной добродетели демон картинно округлил глаза.
— Я? Преследую? — он прижал руку к груди. — То есть ты не допускаешь возможности столкнуться с кем-то случайно? В замкнутом пространстве небольшой академии.
— Я просто…
— …считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя? — с ухмылкой закончил за меня фразу демон.
— Просто я…
— …обладаешь самомнением размером с Галактику?
— Да хватит! Дай сказать.
— Успокойся Харпер. У тебя смешались мания величия и мания преследования. Я просто шел мимо и увидел, как ты что-то с упоением бормочешь себе под нос.
— Шел мимо, но мимо не прошел?
— А как я могу пройти мимо того, кто нуждается в помощи? Черный хищник — вот что ты ищешь. Идеальный вариант. Любой другой цветок в качестве подарка будет для мужчины оскорбительным.
И, заложив пальцы за пояс брюк, он двинулся дальше по коридору, словно наша короткая беседа его утомила.
Черный хищник. Я помнила это растение, нам показывали его на травологии: мясистый бутон в виде воронки, длинные вертикальные листья угольного цвета. Хищник питался насекомыми, которых приманивал к себе особым, специфическим запахом, но для людей, в отличие от многих других видов плотоядных растений, был совершенно безвреден.
А что, если и правда подарить его профессору Моргану?
Черный брутальный цветок в черном брутальном горшке в форме черепа — то, что надо для мужчины, увлекающегося некромантией.
Похоже, пришло время посетить одну из теплиц в саду рядом с академией.
* * *
Профессор лежал на постели под капельницей, но аж подпрыгнул, увидев в дверях палаты меня.
— Что вам надо, Харпер! — он вытер пот, выступивший на лбу, и свободной рукой отчего-то зашарил по стене над изголовьем кровати.
Ага! Искал красную кнопку вызова дежурной сестры.
— Профессор Морган, пожалуйста, не волнуйтесь, я пришла извиниться.
Почему-то после моих слов больной занервничал еще сильнее. Его рука активнее задвигалась по стене в поисках вожделенной кнопки.
— Прошу, простите меня. Я не хотела вас травить. Это вышло случайно.
— Убирайтесь отсюда, Харпер. Ради Единого, оставьте меня в покое, — Морган смотрел на меня испуганными глазами и пытался отползти на край постели. Растрепанный, в белой больничной сорочке, он выглядел таким беззащитным и уязвимым, что от жалости и чувства вины у меня защемило в сердце.
— Умоляю, выслушайте.
— Сгинь, Харпер, сгинь! — отгоняя меня, профессор замахал свободной от капельницы рукой.
— Но я хочу извиниться. Я принесла вам подарок. Вот. Примите, пожалуйста. От чистого сердца.
При словах «подарок» и «от чистого сердца» у мистера Моргана задергалось верхнее веко, а на лице проступило выражение ужаса. Взгляд профессора упал на черный горшок в форме черепа, который я заботливо опустила на прикроватную тумбочку. Глаза больного стали еще шире, еще темнее. С дрожью в охрипшем голосе профессор Морган выдохнул, в панике уставившись на растение:
— Цветок смерти.
— Нет-нет, — поспешила возразить я. — Это всего лишь Черный хищник. Он безвредный. Ну, вы же изучали травологию в свое время и должны знать.
— Цветок смерти! — с дикими глазами продолжал твердить профессор Морган, все дальше и дальше отползая от моего подарка.
— Да нет же! Он безопасен для людей. Я просто подумала, что некромантская тема вам близка. Вы же любите трупы.
— Спасите! — завопил Морган не своим голосом и, нащупав-таки на стене кнопку вызова дежурной сестры, принялся остервенело на нее давить. — Меня пришли убить!
