Он прижал их к своей груди! Голой!
Я почувствовала биение его сердца. Кожа демона была холодной и упругой, мышцы — твердыми и напряженными. Если сдвинуть руки чуть ниже, основанием ладони можно было задеть…
Не смей думать об этом, Иви Харпер! Ты влюблена в профессора Моргана.
— А теперь повторяй за мной, — сказал этот потрясающий красавчик, которого я сейчас лапала за грудь.
Желая скорее покончить с неловким ритуалом, я приготовилась повторять за Карвеном каждое слово, но вдруг услышала:
— Возьми меня.
— Что? Взять? За что тебя взять?
— Не за что, а возьми меня, — поправил Карвен самым серьезным тоном без малейшего намека на игривость. — Повторяй.
— Это заклинание?
— Конечно, заклинание. За кого ты меня принимаешь? Говори, ну! Возьми меня.
— Может, возьми мою силу? — робко предположила я.
— Мне виднее, как надо, — нахмурился демон. — Повторяй.
С огромным трудом мне удалось выдавить из себя эту двусмысленную фразу.
— Возьми меня, — тихо шепнула я, глядя в сторону.
— Проникновеннее! — потребовал Карвен. — Больше эмоций! Больше чувств!
— Возьми меня, — сказала я чуть громче, покраснев до самых корней волос. Надо же, какое странное заклинание.
И опять демон остался недоволен.
— Что ты там мямлишь? Это никуда не годится. Убедительнее, пожалуйста.
— Возьми меня.
Боги, какой позор! Хорошо, что никто этого не видит.
— Не слышу! Громче, увереннее!
— Возьми меня!
— Не берется. Больше страсти, больше экспрессии!
В свое следующее восклицание я вложила всю душу, все чувства, все горячее, отчаянное желание поскорее покончить с неприятной обязанностью.
Пылко, с жаром я прокричала:
— Возьми меня, Карвен! Возьми меня всю!
— Ой! — раздалось со стороны двери, и я, держащая Карвена за голую грудь, в ужасе обернулась на голос.
На пороге стояла моя соседка по комнате, главная сплетница «Черного солнца», и огромными круглыми глазами таращилась на происходящее. — Я помешала, да? Простите. Я ничего не видела. — Она демонстративно прикрыла лицо ладонью. — Ничего-ничего не видела. И тем более не слышала. Пойду, пожалуй, прогуляюсь. А вы это, продолжайте. Обещаю, что никому не скажу ни слова.
Дверь с шумом захлопнулась. Раздался быстрый затихающий топот.
Не скажет. Ни слова. Эй-Джо. Как же! Да она прямо сейчас понеслась выбалтывать увиденное каждой адептке в радиусе километра. Как я лапала полуголого парня и умоляла его…
Возьми меня, Карвен! Возьми меня всю!
О боги…
— Знаешь, — задумчиво произнес демон. — Кажется, я напутал текст заклинания. Надо было говорить: «Великая Калиста, сестра Хаоса и мать Первозданной Тьмы, позволь передать часть моей силы твоему слуге Карвену де Бергу из…» — Он осекся, заметив, как я сжала кулаки в ярости. — Ну, и чего ты злишься? Подумаешь, переставил пару слов местами.
Чего я злюсь? Чего злюсь!
— Да теперь ты, болван крылатый, все будут думать, что я, что мы с тобой… Ар-р-р! — в бешенстве я топнула ногой.
— Спишь? — флегматично уточнил демон. — Так это же хорошо.
— Серьезно? Что тут хорошего? Все будут считать меня… — я запнулась, подбирая слово, и выдохнула одновременно с демоном:
— Легкомыслен…
— Шалавой. Ой, прости. Легкомысленной. Тем не менее это хорошо. Для нашего плана. Теперь твой профессор будет тебя ревновать.
— Как он будет ревновать, если даже в меня не влюблен?
— Ну что ты как маленькая, Харпер. Конкуренция пробуждает в мужчине азарт охотника. Если вокруг девицы вьется толпа поклонников, значит, что-то в этой девице есть. Значит, нужно присмотреться к этой девице внимательнее.
— Я не хочу, чтобы меня считали ш-ш-шлю, шлю.. шлю, ш-ш-шал-л, шал…л-лав…в-в..вл-л-вл… шалуньей.
— Какая же ты неженка, Харпер. Думаешь только о себе. Меня теперь по твоей милости тоже, между прочим, считают шалуном. А я, заметь, не жалуюсь. В отличие от некоторых.
Ах этот демон! Придушила бы голыми руками!
— Это не одно и то же. Ты мужчина. Тебе… шалуном быть можно, а мне нет. Ты меня скомпрометировал.
— О, Хаос, какие длинные и страшные слова ты знаешь. Скомпрометировал.
— Скомпрометировал и теперь обязан…
— Жениться?
— Извиниться!
Возбужденные спором, мы смотрели друг на друга в упор, секунду, две, три, затем Карвен картинным жестом поднес ладонь ко лбу, видимо, изображая глубокое раскаяние.
— О простите, простите меня, дорогая мисс, мне так стыдно, так невыносимо стыдно за свое поведение.
Позер!
— Я страдаю и мысленно посыпаю голову пеплом. Позвольте загладить свою вину?
А вот это интересно!
Мгновение назад я кипела от гнева, но крылатый мерзавец сумел меня заинтриговать. Как всякая девушка, я любила, когда меня задаривали подарками или пытались задобрить другими способами.
— Позволяю, — разрешила я великодушно.
Загадочная улыбка тронула губы демона — улыбка, сулящая очередную каверзу. Заложив большие пальцы за пояс брюк, он покачался на каблуках своих начищенных до блеска остроносых туфель, затем шагнул вперед, чем сократил расстояние между нами до неприличного минимума.
— Позволяешь, — протянул он с до ужаса хитрым видом.
Тут то я и заподозрила неладное.
Но было поздно.
Карвен двигался стремительно и неуловимо, как, вероятно, и полагалось демону. Я не успела сообразить, что происходит, не успела ни ахнуть от удивления, ни даже моргнуть, как его черные глаза оказались напротив моих, заслонив собой все окружающее пространство. Миг — и широкая мужская ладонь, зарывшись мне в волосы, накрыла затылок. Одно биение сердца — и мои губы были в плену чужих губ.
Поцелуй!
Он меня целует!
Ошеломленная этой мыслью и своим первым в жизни поцелуем, я застыла столбом, не двигаясь, даже не дыша, позволяя наглому захватчику творить с моим ртом все, что вздумается. А вздумалось ему многое, демон, укравший мой первый поцелуй, не терял времени даром. Придерживая мою голову, он творил со мной что-то невообразимое, что-то удивительное и волшебное, что-то такое, от чего по спине и плечам бежали волны сладко-щекотной дрожи.
Но вот мозги вернулись на место, первый ступор прошел, и я наконец вспомнила о том, что вообще-то приличная девушка. Приличные девушки не позволяют всяким красавчикам в расстегнутых рубашках распускать руки, а если и позволяют, то после обязательно отвешивают наглецам пощечину. Если разобраться, этим-то приличные девушки и отличаются от неприличных. Первые всегда возмущены поползновениями в свой адрес.
