Меня отвезли в больницу, продержали там пару дней и сделали вывод, что я потеряла сознание от изнеможения. Выяснилось, что посреди ночи я встала, и у меня случился припадок. Я прикусила язык и ударилась головой о ручку шкафа в спальне. Самое грустное, что в тот момент я не узнавала даже своих детей. Моя дочь потом рассказывала, что я смотрела прямо на нее, но не понимала, с кем разговариваю. При этом я очень настойчиво просила санитаров, чтобы они позвонили ко мне на работу и попросили кого-нибудь открыть магазин, потому что я не смогу подъехать. Дурдом, правда?
Вернувшись из больницы, я села и задумалась. Разумеется, я все еще должна была обеспечивать детей, но не такой ценой. Как сделать так, чтобы проводить с ними больше времени дома, зарабатывая достаточно, чтобы сводить концы с концами? Вывод напрашивался сам собой: нужно найти более высокооплачиваемую работу, чего бы мне это ни стоило.
Со временем такая работа нашлась, и у меня даже образовалось время, чтобы позаботиться, наконец, о себе. Когда я была маленькой, мама постоянно болела и мне приходилось ухаживать за ней. В восемнадцать лет я вышла замуж и переключилась на собственную семью. Получается, что я никогда не была у себя в приоритете, и даже мысль о том, чтобы заниматься разными приятными вещами, казалась мне почти крамольной.
И все же это время пришло.
Первым делом я занялась бегом. Это помогло мне вернуться в форму и заставило изменить режим питания. Затем я стала преподавать аэробику, помогая другим женщинам восстановиться. Я делала все, что могла, чтобы одинокие мамы тоже научились заботиться о себе – в конце концов, только так можно вырастить здоровых детей. Но больше всего мне нравилось ужинать с Кей.
Мои дети уже были достаточно взрослыми, чтобы побыть дома пару часов, тем более что я всегда оставляла им горячий ужин. Тем временем мы с Кей шли в какое-нибудь прекрасное место и там просто расслаблялись, забывая обо всех проблемах. Моя старшая дочь сгорала от любопытства и постоянно спрашивала, почему я не хочу познакомить их с Кей. На это я отвечала: «Еще успеешь».
Время пролетело быстро, мои дети выросли. Однажды дочь снова спросила меня о Кей. «И все же, с кем ты тогда встречалась?» – спросила она. И тогда я призналась в те вечера ходила ужинать одна.
Кей – это я. Ужины с ней были моим временем, когда я могла просто побыть собой.
– То есть Кей ненастоящая? – удивилась моя дочь.
Напротив. Кей была вполне реальной. Она была частью меня, которой очень хотелось хоть иногда почувствовать себя особенной.
Прошло много лет, но я до сих пор иногда ужинаю с Кей. Мы с ней говорим обо всем на свете. У нас нет друг от друга секретов.
Бренда Битти
Моя главная роль
Вселенная никогда не будет заставлять вас поджечь себя, чтобы согреть других.
Клайд Ли Деннис
Я повесил трубку и вернулся к мытью пола на кухне. Мой брат Джейсон только что пригласил нас на ужин, но мне опять пришлось отказать ему – я был слишком занят.
Каждое утро я составлял список дел, и каждый вечер все строчки в нем оказывались зачеркнутыми. На следующий день список появлялся снова.
Звонок, о котором идет речь, случился в июне 2016 года, а месяцем ранее у моей жены Бетси диагностировали рак печени. Не скажу, что это как-то шокировало меня: такое с нами случилось не впервые. Двадцать лет назад Бетси уже ставили подобный диагноз – рак груди. Тогда мы победили, но затем произошел рецидив. Оба раза я ухаживал за ней практически в одиночку. Поэтому теперь, летом 2016 года, я чувствовал, что играю хорошо знакомую роль. К сожалению, выходя каждое утро на сцену, я не всегда мог вспомнить свои реплики. Думаю, мне бы не помешал хороший режиссер.
В предыдущих столкновениях с раком мне не требовалось никаких списков. Я просто выполнял все по порядку. Однако на этот раз диагноз жены оказался более серьезным, и она почти не могла заниматься привычными домашними делами. Лучший совет, который я получил как сиделка, звучал как инструкция в самолете: сначала наденьте кислородную маску на себя, а потом помогайте кому-то другому. Но в то лето я забыл об этом правиле. И на следующее лето, и через год после него. Я уже дважды помогал Бетси спастись и был полон решимости сделать это снова.
По вечерам мы смотрели по телевизору все передачи, которые она хотела, и ходили в кино на фильмы, которые были ей интересны. Я планировал ее визиты на сеансы химиотерапии и компьютерной томографии, сдачу анализов крови, а также – визиты к окулисту и дантисту. Работа по дому всегда была моей обязанностью, так что в этом смысле не появилось ничего нового, однако теперь я вдобавок убирал за четырьмя кошками, возил их к ветеринару, контролировал счета и студенческие кредиты нашей дочери Эмили – раньше все эти задачи выполняла Бетси. Поскольку она всегда все делала очень хорошо, мне постоянно казалось, что я недотягиваю до ее уровня. Как будто я был дублером великого артиста, с которым мне не было суждено сравняться в мастерстве.
К декабрю 2016 года химиотерапия сделала свое дело, и жене стало лучше. Весь 2017 год ее состояние было хорошим, но я уже привык к своей новой роли и продолжал играть ее, хотя и не так регулярно.
И вот однажды утром она проснулась от такой сильной боли в животе, что не смогла даже шевельнуться.
Привычный кошмар вернулся вновь, но на этот раз моя ежедневная работа давалась мне гораздо тяжелее.
Я организовал наш переезд из Нью-Йорка в Филадельфию, позаботился о проведении там всех необходимых процедур и возил Бетси туда и обратно между больницей и отелем. Я готовил все, что ей нравилось, и заполнял холодильник ее любимыми соками и закусками. Каждый день у меня в голове крутились строки из песни Ланы Дель Рей
[9] о чувстве бессилия и попытках изо всех сил удержать любимого человека в объятиях, не давая ему упасть. И о надежде стать тем, кем нужно, для того, кого любишь.
Так продолжалось до 4 августа, когда Бетси мирно умерла дома, в окружении семьи. Она улыбалась. Ее великое раковое путешествие закончилось, я же оказался в начале моего собственного пути.
О наступлении нового этапа я впервые задумался через две недели после смерти Бетси, когда встретился, наконец, с моим братом Джейсоном, и он спросил, что я хочу съесть. Я не имел ни малейшего понятия. Сначала это показалось мне странным, но потом я понял, что последние два года ел только то, что хотела Бетси. Заказывая еду навынос, я брал то, что ей нравилось. Много съесть она не могла, поэтому я просто доедал за ней все, что оставалось.
Кажется, я больше ничего не знал о себе. Какие сериалы мне хотелось бы посмотреть? Какие фильмы были бы мне интересны? Какие места я согласился бы посетить? Я так погрузился в заботу о жене, что забыл, кто я такой.
Пока я ухаживал за Бетси, со мной случались обострения экземы и остеоартрита, начались проблемы с желудочно-кишечным трактом, хронической бессонницей, приступами тревоги и зубной боли. Но времени, чтобы заняться всем этим, у меня тоже не было.
