Вдруг в голове просветлело. Отец научил меня, что в жизни есть две главные вещи: первая – человеческие отношения, особенно с членами семьи, и вторая – надо помогать тем, кто не в состоянии помочь себе сам, и таким образом менять мир к лучшему.
Отец также говорил, что все познается в сравнении. Я не был умирающим от голода ребенком в Африке, не жил во времена нацистов, которые могли меня убить, не страдал от смертельных болезней и инвалидности. Следовательно, я не имел права поставить на себе крест и должен был встать на ноги. У меня одна жизнь, и я не могу позволить, чтобы она прошла зря.
Когда я пил, я не был самим собой. Начиная с 1975 года я как агент представлял более 300 профессиональных спортсменов из Главной лиги бейсбола, Национальной футбольной лиги, Национальной баскетбольной ассоциации, гольфсменов и олимпийцев. Благодаря мне восемь спортсменов – рекордное число! – из команд колледжа взяли сразу в профессионалы НФЛ. Я посвятил свою жизнь презентации спортсменов и защите их прав и добивался изменений в этом бизнесе. Я вкладывал в работу всю душу. В конце концов, с меня «списали» главного героя фильма «Джерри Магуайер». Но когда я пил, то совершенно не контролировал ситуацию. Мне надо было собраться и взять себя в руки.
Я обратился в организацию «Трезвая жизнь», где прошел программу из двенадцати шагов. Через несколько месяцев я уже не чувствовал тяги к алкоголю. Но это были только цветочки, а ягодки ждали впереди.
Мне пришлось разбираться с кучей эмоциональных и финансовых проблем, расплачиваться с денежными и моральными долгами и с обязательствами высотой с гору Эверест. Я чувствовал себя Сизифом, закатывающим в гору тяжелый камень, который срывался вниз на подступах к вершине, или мальчиком, затыкающим пальцем дыру в прорвавшейся плотине. Над моей головой висел дамоклов меч долгов и испорченных отношений. «Я когда-нибудь расплачусь с кредиторами и отвечу добром на доброту других людей? Мой сын начнет со мной разговаривать? Будут ли у меня еще отношения с женщинами и какое-то подобие семьи? Ладно, все постепенно, все постепенно», – думал я.
Никогда прежде я не считал себя религиозным человеком, но тут ощутил единение с какой-то высшей силой, которая помогла мне все это пережить. Постепенно я начал вспоминать, кто я на самом деле. Я вспоминал, что строил свою карьеру на таких ценностях, как уважение, любовь к семье и забота об окружающих. Я помог сотням спортсменов присоединиться к спонсорским программам, чтобы они смогли закончить образование. При моем участии на благотворительные нужды было собрано в общей сложности около миллиарда долларов. Я понял, что возвращаюсь к жизни в награду за свои добрые дела – и ради их продолжения. Я должен был говорить, писать и помогать людям.
Я возвращался в мир, чтобы продвигать в жизнь идею «Зеленого спорта» – программы по развитию технологий солнечной энергии, энергии ветра, экономии воды и сортировки мусора. Эти технологии надо чаще использовать на спортивных аренах и площадках, а также в школах. Людям необходимо избавиться от зависимости от нефти и газа, тогда уровень СО2 в атмосфере уменьшится.
Если миллионы болельщиков увидят в спортивном комплексе, например, писсуар, работающий без воды, то кто-то из них захочет внедрить эту технологию у себя дома или на работе. Спорт – очень важный рубеж борьбы с глобальным потеплением. Но это не все. Спорт – это арена борьбы с насилием в семье, расизмом, хулиганством в школах и издевательствами сильных учеников над слабыми. Спорт – это способ во всех отношениях сделать мир лучше.
Если я не потеряю контакт с высшими силами, смогу остаться трезвенником и хорошим отцом, то все остальное, что выпадет на мою долю, будет настоящим благословением.
Ли Стейнберг
Что тебе нужно, сынок?
В страдании мы находим свое истинное «я».
Джесси Бертон
– Что тебе нужно?
Мой папа всегда задавал этот вопрос, когда я болел или грустил. Он садился рядом, клал руку мне на голову, выслушивал просьбу и делал все возможное, чтобы исполнить ее. Я никогда не просил чего-то невероятного. Чаще всего мне просто нужна была тишина, горячий суп или еще один плед. Гораздо важнее было то, что кто-то решил выслушать меня.
Мой папа всегда хотел, чтобы у всех все было хорошо. В детстве он много страдал и не получал поддержки от своих родителей, поэтому теперь был полон решимости заботиться о нас.
Однажды он признался, что мечтает съездить в Японию. Он был словно маленький мальчик, которому не терпится пуститься в новое приключение. Он хотел, чтобы и я поехал с ним, и я не мог не поддаться его энтузиазму.
Помню, как мы поговорили с ним в последний раз. На следующий день мама позвонила мне из больницы. Время остановилось, пока я слушал ее слова. Через два дня папы не стало.
Весь следующий год прошел как в тумане. Рождество было тяжелым. Его день рождения – еще хуже. Я никак не мог принять реальность своей утраты, она вызывала целый водоворот эмоций, переполнявших и истощавших меня. Я чувствовал себя одиноким и брошенным.
Простой телефонный звонок от отца побудил бы меня очнуться. Почему человек, который лучше всех мог бы помочь мне и в котором я действительно так нуждался, не мог оказаться рядом со мной?
Многие пытались поддержать меня, но давали лишь непрошеные советы: «Тебе нужно лучше заботиться о себе, и вот что для этого надо сделать…», «Не чувствуй себя так, чувствуй себя вот так», «Вот что тебе нужно…». Но ни один из них ни разу просто не спросил меня, как я себя чувствую и что мне нужно.
Что ж, подумал я, если никто не может помочь мне, значит, я сам буду помогать другим. Я решил с головой погрузиться в работу, которая несла пользу. Работал волонтером, проходил курсы первой помощи и все свое время посвящал тем, кто боролся с хроническими заболеваниями, тревогой и горем.
Эта работа оставила в моей душе свой след. Я был истощен как эмоционально – из-за смерти отца, так и физически – из-за необходимости помогать стольким людям. Казалось, у меня не осталось времени даже дышать.
В один из мучительно болезненных и утомительных дней я рухнул на кушетку и лежал почти в коме, наблюдая за раскачивающимися на ветру деревьями. И вдруг услышал это – сначала почти незаметно, а потом совершенно отчетливо: «Что тебе нужно, сынок?»
– Ты нужен мне, папа, – сказал я.
Ответа не было.
Я продолжал лежать со слезами на глазах, пока снова не услышал тот же голос. «Что тебе нужно, сынок?»
Я глубоко вздохнул.
Что мне нужно?
Я понял, что всякий раз, когда отец спрашивал, что мне нужно, он давал мне пространство, чтобы я мог сам ответить ему. Пусть теперь его не было рядом, но я все еще мог ответить на этот вопрос.
Я сказал отцу, что предстоящей зимой мне нужно время для себя, вдали от всех. Время подумать, посочинять и помолчать. Он мог бы дать мне эту возможность, собрать в коробку все мои любимые вещи, чтобы я не грустил в своем уединении. Но отца больше не было.
