Оглядываясь назад, я не могу определить, что именно вызвало такую перемену. По правде говоря, не думаю, что это было какое-то одно конкретное событие. Скорее – многолетний процесс. Но сегодня одна глава в моей жизни точно закончилась и началась новая.
Я вернулась домой засветло, и меня тут же с головой накрыло чувство вины. «Солнце еще не село… Я должна быть на работе», – сказала я себе, но потом вспомнила, что самый быстрый способ заставить замолчать ворчливый голос совести – это физические упражнения. Так что я надела кроссовки и снова вышла на улицу. Забегая вперед, скажу, что эти прогулки в сумерках со временем превратились в ритуал, который я исполняю с огромным удовольствием. Обычно за час я преодолеваю почти пять километров.
Люди вокруг меня постоянно твердят о том, что надо заботиться о себе, но мне всегда казалось, что эта философия мало совместима с повседневной жизнью.
Я едва могу припомнить, когда мои собственные потребности превзошли бы ожидания окружающих. Даже будучи ребенком, я уже заботилась о том, чтобы мои младшие брат или сестра не остались хоть чем-то обделенными. Будь то празднование Рождества, на котором детей было больше, чем подарков, или вечеринка в честь дня рождения, где не всем хватало призов, или семейное чаепитие, на котором было два кекса на троих детей, – я всегда с радостью отказывалась от своей доли в пользу других.
Повзрослев, я обнаружила, что на работе беру на себя привычные роли: старшей сестры и всеобщего миротворца. Дедлайн в пятницу? Не беспокойтесь, я задержусь. Нет кофе на кухне? Нет проблем, я закажу «Старбакс» для всех. Неожиданная воскресная встреча? Ничего страшного, прикрою. И так продолжалось годами. Ровно до того удивительного дня, когда я решила уйти с работы вовремя.
Неделю спустя каждому сотруднику в нашей компании проиндексировали зарплату, и моя повысилась ровно настолько, чтобы обеспечить мне еженедельное посещение парикмахерской. Как человек, привыкший экономить на себе, я чувствовала легкое головокружение, тратя деньги на укладку и мелирование. В то же время сама Вселенная, кажется, подбадривала меня в моем неожиданном желании позаботиться о себе.
Дальше – больше. В один из дней, взявшись читать книгу, я обнаружила, что мне неинтересно, что будет дальше. Если такое случалось раньше, я все же заставляла себя домучивать книгу до конца, но теперь – просто отложила. Я заключила с собой что-то вроде договора о времени, которое посвящаю тому или иному занятию. Я больше не дочитываю скучных книг и не поддерживаю отношения, которые исчерпали себя. И с тем и с другим я расстаюсь без сожаления. Кому-то это может показаться пустяком, но мне дает ощущение свободы.
Ах да, вот еще что. Я дала себе пожизненное разрешение никогда больше не есть репу и брюссельскую капусту. Будем честными: я их всегда терпеть не могла.
Барбара Дэви
Следи за дыханием
Йога – это высшая практика. Она одновременно стимулирует наш внутренний свет и успокаивает гиперактивный ум. Это и энергия, и покой. Инь и Ян. Мы чувствуем огонь и находим в нем блаженство.
Элиза Джоан
Мне казалось, что кто-то сжал кулак в центре моей груди и не отпускал. Напряжение было связано с повседневными делами: воспитанием детей, работой, ведением домашнего хозяйства и беспокойством, беспокойством, беспокойством.
Я беспокоилась о детях и прислушивалась к их тихому дыханию даже после того, как они переросли свои младенческие кроватки.
Я беспокоилась о боли – реальной и воображаемой. О болезнях – значительных и несуществующих. О приучении к горшку, первых днях в школе и ночевках у друзей.
Еще я беспокоилась о деньгах. Хватит ли нам на оплату счетов? Можем ли мы позволить себе ипотеку? А если что-то пойдет не так?
Я переживала о том, что сделала и что стоило бы сделать вместо этого. О том, что я сказала и правильно ли меня поняли.
Даже возвращаясь домой, я мысленно оставалась на работе.
Я беспокоилась, что мой брак не удался.
Я превратилась в законченного ипохондрика. Екнуло в груди – значит, сердечный приступ. Головная боль – явный признак опухоли мозга.
В мире так много поводов для беспокойства! Даже тому, что никак от меня не зависело, я позволяла жить в моей голове днем и ночью.
Однажды я записалась на занятия йогой и быстро освоила некоторые позы. В принципе мне всегда нравилась растяжка, но теперь у меня появился повод гордиться собой.
Разумеется, йога давала мне небольшую передышку от хаоса жизни, но некоторые вопросы все же оставались. Например, я никак не могла понять, что, черт возьми, имела в виду инструктор, когда говорила, что надо дышать животом? Мое дыхание доходило до верхней части грудной клетки, но не дальше. По-моему, дышать животом анатомически невозможно.
Закончив восьминедельный курс, я вернулась к своим тревогам.
Я была перегружена работой, ворчала на детей, скандалила с мужем и постоянно уставала.
Давление в груди не исчезало. Чем больше я волновалась, тем сильнее давило. Чем сильнее давило, тем больше я волновалась.
С этим надо было что-то делать.
И я решила вернуться к йоге. В конце концов, мне она понравилась, хотя я и не совсем усвоила то, чему меня учили. На этот раз меня ждало еще больше открытий.
Оказалось, что напряжение было не только в моей груди – оно перешло в суставы. Когда я пыталась сидеть в позе лотоса, одно колено не опускалось, а бедро сводила судорога. Мои плечи были скованы, спина словно одеревенела. Я едва могла держаться в планке и в конце урока вставала с коврика с огромным трудом. Но возвращалась в зал снова и снова.
Прошло некоторое время, и я стала более гибкой. Теперь я млела в позе ребенка, крепко держала позу воина и балансировала в позе дерева.
Но самое главное заключалось в том, что на этот раз я научилась дышать.
С каждой позой, как напоминание: вдох, выдох. Постепенно мое дыхание становилось глубже, хотя я все еще не могла представить, как воздух может выйти за пределы легких и спуститься ниже.
И вот в один прекрасный момент, положив одну руку на сердце, а другую – на живот, я стала следить за своим дыханием, пока оно текло через мой нос и горло. Я продолжала дышать все глубже и глубже, пока не почувствовала, как мой живот поднимается. Вот оно! Я дышала через преграду. С каждым последующим вдохом и долгим медленным выдохом происходило нечто неожиданное: давление в груди становилось все слабее, а затем и вовсе пропало.
Эффект физического освобождения был ощутимым. С моих плеч как будто свалился груз, который я носила с собой так долго.
Я не могу контролировать Вселенную, но вполне в состоянии справиться со своим дыханием. Теперь оно не ограничивается моими легкими. Я дышу не только грудью, а во всю длину своих ног, в кончики пальцев, в самую макушку.
