– Стефани? Я Майк, – представляется пожилой мужчина. – Иди-ка сюда.
Он ведет меня в комнату размером с большую гардеробную. В ней – две барабанные установки. Майкл указывает на ту, что расположена ближе к двери.
Обычно в присутствии незнакомых людей я начинаю нервничать. Но Майк держится так непринужденно, что понемногу я тоже расслабляюсь. Он не запретил мне играть на барабанах – наоборот, похвалил за то, что я правильно держу палочки. За свой первый тридцатиминутный урок я успеваю научиться читать пару простых нот. Возвращаясь к машине, чувствую, как пульсирует внутри меня энергия.
На следующий день я ставлю посреди гостиной перевернутое ведро и водружаю на него тренировочный барабан. Теперь я могу практиковаться сколько хочу. Одновременно я успеваю поболтать с детьми. Раньше моя четырнадцатилетняя дочь постоянно жаловалась, что я не уделяю им достаточно времени. Надеюсь, теперь она довольна.
На втором занятии я играю Майку ноты. Он удивлен:
– Ты сыграла идеально!
– Просто много тренируюсь, – объясняю я. – Это помогает мне сосредоточиться. Иногда я часами сижу, перебирая ритмы.
Через неделю занятий я приобрела подержанную установку Mapex Orion, состоящую из четырех частей. Парень, который мне ее продал, раньше гастролировал с известными группами, но теперь ему нужны были деньги, чтобы платить алименты. Барабаны оказались большими и очень громкими. Я работаю в библиотеке и по натуре – довольно тихий человек. Поэтому знаю, что многим мой выбор покажется нелогичным. Но когда я сижу за своей установкой и отбиваю ритм, происходит что-то невероятное. Как будто с каждым ударом все сильнее раскрывается моя истинная суть.
Так проходит несколько месяцев, и в один прекрасный день Майк предлагает мне сыграть на блюзовом концерте.
– Я так нервничаю. Что мне делать? Что я буду играть? – спрашиваю я.
– Все будет хорошо. Это будет простой бит, который тебе знаком, – отвечает он.
Сколько раз в своей жизни я возила своих детей на соревнования и с трибуны с гордостью наблюдала, как они храбро выступали перед судьями и зрителями? Но сегодня храброй должна быть я. Пока группа Майка исполняет вступительный номер, я сижу в гримерке, сжимая палочки в руках, и пытаюсь найти в себе силы, чтобы не сбежать.
Потом Майк подходит к микрофону и делает объявление. Он говорит:
– Сегодня у нас особое событие. Стефани впервые будет играть на барабанах перед зрителями.
Я поднимаюсь на маленькую сцену, делаю глубокий вдох и сажусь за установку. Гитарист по имени Бо исполняет вступление к Put on Your Red Dress, и я присоединяюсь к нему со своим ритмом.
– Немного быстрее, – говорит Бо.
Я ускоряюсь. Он улыбается и кивает.
Я пропускаю первую паузу, но идеально справляюсь со следующей. Краем глаза замечаю, что некоторые зрители поднялись, чтобы лучше рассмотреть меня. Что ж, неудивительно. Во-первых, я – пятидесятилетняя женщина, сидящая за ударной установкой, что, согласитесь, само по себе уже неординарное событие. И, во-вторых, я – мусульманка, которая носит хиджаб. Нечасто увидишь такое сочетание. Но мне все это не важно. Главное – теперь я живу в своем ритме.
Стефани Дорр
Устроим сегодня пижамный день?
Сердцу не прикажешь, а мое сердце требует одеться в пижаму и отдохнуть.
Кэт Хелгесон
– Кажется, я простудился, – объявил мой муж Гэри, разбудив меня однажды утром перед восходом солнца.
Я накинула куртку прямо поверх пижамы и повезла Гэри в больницу. Простуда во время прохождения курса химиотерапии может привести к страшным инфекциям.
В течение пяти часов мужу вливали антибиотики, после чего мы вернулись домой. Я приготовила Гэри поесть, сбегала за лекарством и… вы не поверите… отправилась на работу. Надо ли говорить, насколько я была измотана?
Все то время, пока шла наша мучительная борьба с раком, отдыхать мне было некогда. Единственное, что я могла делать, – это отчаянно идти вперед. В последние месяцы жизни Гэри я билась, как могла. Я не слушала свое тело. Я не заботилась о своей душе. Это было бы слишком эгоистично.
Мои коллеги пришли бы в ужас, узнай они, что я явилась на работу после всего, что мне пришлось пережить начиная с 4:30 утра.
– Дорогая, пожалуйста, никогда больше так не делай, – сказали бы они. – В такие дни оставайся дома. Мы тебя прикроем.
Но они понятия ни о чем не имели.
В тех обстоятельствах забота о себе означала бы для меня просто выходной. Мне нужно было лишь заварить чашку чая и свернуться калачиком на диване рядом с мужем: поболтать с ним, пока он не спит, или вздремнуть самой после обеда. Еще я могла бы сделать запись в своем дневнике благодарностей, немного повязать или почитать книгу. Эти простые вещи сделали бы меня почти счастливой.
Но я слишком долго носила свой супергеройский плащ, пусть изодранный и волочащийся по грязи. Я думала, что могу все, и не хотела никому доставлять неудобств.
И вот одним снежным вечером, за неделю до Дня благодарения, мы с дочерью Саммер потеряли Гэри.
Одна только мысль о похоронах и связанных с ними хлопотах приводила меня в ужас. И тогда мы с Саммер сделали кое-что странное. Мы сообщили о смерти Гэри всем ближайшим родственникам, после чего надели пижамы и уселись с попкорном напротив телевизора. Это был наш способ справиться с горем, выкинуть из головы немыслимое, забыть о делах хотя бы ненадолго. Каким-то образом мы поняли, что нам сейчас действительно нужно: уютные пижамы и соленый попкорн с маслом у камина.
На следующий день Саммер нашла в интернете картинку. На ней было написано: «Я живу в пижаме, если только не собираюсь куда-то пойти или кто-то не собирается прийти ко мне домой. И даже тогда я еще подумаю».
Вдохновившись, мы составили три правила для первого дня жизни без нашего мужа и отца:
1. Оставаться в пижаме весь день.
2. Не вставать с дивана, кроме перерывов на кофе и чай… ну, и на еду и туалет… и чтобы открыть дверь курьеру.
3. Не впускать никого без пижамы (хотя из этого правила нам пришлось сделать пару исключений).
По иронии судьбы, в промежутках между воспоминаниями, смехом и слезами, мы умудрились многое сделать прямо с дивана – например, составили списки всех свалившихся на нас забот.
Помню, как во время курса химиотерапии Гэри постоянно жаловался, что ему холодно. Я грела флисовое одеяло в сушилке для белья и, когда он ложился на больничную койку в нашей гостиной, укрывала его. Каждый раз, завернувшись в это одеяло, он блаженно вздыхал.
И вот я подумала: что, если бы мы все смогли время от времени менять свои супергеройские плащи на теплое флисовое одеяло из сушилки? Может, было бы намного лучше принять милость любящих нас близких людей – особенно в трудные моменты жизни? Достать попкорн, включить телевизор. Устроить себе хотя бы один по-настоящему пижамный день.
