В кромешной темноте он услышал, как хлопнула дверь.
– Что происходит? Где вы? – крикнул он.
Никто не ответил, и его начал охватывать липкий страх. Как же так? Родители не могли сделать ему ничего плохого. В чем же дело? Внезапно дверь кухни снова открылась и на пороге промелькнула маленькая черная тень. Скребясь по полу, она подобралась к ноге паренька. Существо было мягким и теплым и совершенно не походило на призрак.
Набравшись смелости, Джейк осторожно протянул к нему руку.
– Эй! – вскрикнул он: тень куснула его за палец.
На кухне зажегся свет.
Щенок был черным как ночь, с золотыми глазами, мягкой шерстью и острыми зубами.
– Теперь он твой, – сказала мама. – Скоро щенок освоится и будет спать в твоей комнате.
– Ты придумал имя? – спросил папа, и Джейк уже знал ответ.
– Да. Его зовут Джет.
Приближалось полнолуние, но небо было затянуто тучами, и непроглядная тьма защищала его. Держась подальше от здания, Джейк направился к главным воротам. Его глаза привыкли к темноте, и он двигался увереннее.
Он услышал неподалеку собачий лай.
– Охранники заботятся о вашей безопасности, – говорила Директриса.
Но Джейк и все остальные понимали, что их основная задача – удерживать детей взаперти. Вдоль дороги, ведущей к главному зданию, были высажены растения. Пригнувшись, парень запрыгнул в кустарник: между ветками для него нашлось достаточно места. Появившаяся из-за облаков луна освещала его укрытие. На земле лежали опавшие листья. Джейк старался сидеть неподвижно, боясь выдать себя. Он достал из кармана маленький влажный сверток.
Собака снова залаяла, в этот раз совсем близко.
Сверток представлял собой обрывок туалетной бумаги, в который были завернуты кусочки мяса со вчерашнего и позавчерашнего ужина. Джоджо говорил, что собак специально кормят как можно меньше, чтобы они вели себя злее. Джейк надеялся, что собаке понравятся наггетсы. И что она найдет его раньше, чем охранник.
Собака подбиралась к кустам: Джейк слышал ее частое дыхание. Затрещали ветки, и он увидел морду огромного мускулистого пса с мощной квадратной челюстью.
Его руки задрожали. Он протянул на раскрытой ладони еду. Собака застыла и уставилась на него. Затем она втянула носом воздух и мигом проглотила наггетсы.
– Вот еще, – прошептал Джейк и кинул остатки на землю.
Пес начал копошиться в листве и мигом расправился с угощением.
– Эй! Ко мне! – раздался голос охранника.
– Не выдавай меня, – попросил Джейк. – Пожалуйста.
Собака моргнула и вздернула голову.
– Пошли! – Человек в форме находился всего в нескольких ярдах
[2].
Пес развернулся.
– Нашел что-нибудь? – Охранник был так близко, что Джейк слышал треск его рации.
Собака гавкнула и побежала прочь от Джейка. Вслед за ней ушел и охранник, топая тяжелыми сапогами по сухой земле.
Джейку хотелось кричать от радости. Дождавшись, когда шаги стихнут, он выбрался из зарослей и побежал.
Он не думал о родителях, доме и Академии. Все его мысли были лишь о Джете. Джет ждет, что он за ним придет. И Джейк не может его подвести.
Зная, что на воротах тоже установлены датчики, он свернул с дороги и приблизился к забору. Бетонные блоки с блестящим в свете луны острым стеклянным верхом возвышались футов на десять. Джейк давно выбрал нужное дерево, но теперь, в темноте, он боялся, что сбился с пути. Его начала охватывать паника, но вскоре он увидел знакомые очертания. Взобраться наверх будет нелегко, но одна ветка наклонилась довольно близко к забору. Настолько близко, что кто-то отчаянно желающий оказаться на воле мог решиться с ее помощью забраться на дерево, прыгнуть на стену, а оттуда – на землю, оказавшись за пределами Академии.
Он перекинул бельевую веревку через ветку, поймал свободный конец и завязал петлю. Ухватившись за веревку над головой, он обернул ее вокруг руки и начал карабкаться вверх. Веревка впивалась в руку, но грубая кора дерева не давала ему соскользнуть. Другой рукой он ухватился повыше и смог поставить вторую ногу в расщелину в стволе.
Руки стали болеть, а мышцы в руках и ногах – ныть от напряжения.
«Давай, – сказал он себе. – Вперед».
Позднее он сам не мог понять, как ему это удалось. Он не мог представить, что когда-нибудь сможет повторить подобное. Он читал, что люди способны совершать невероятные вещи в экстремальных условиях. Его отец обожал такие истории: у него дома хранилось много книг на эту тему. Джейк хорошо умел лазать, и он знал, что достиг того состояния, о котором говорил отец: когда ты видишь перед собой только задачу, которую должен выполнить.
Он был спокоен и в то же время напуган. Раньше он даже не подозревал, что такое ощущение возможно.
Джейк продолжал карабкаться вверх, хватаясь за веревку, когда внизу раздался шум. Он застыл и прислушался. Шум продолжался: кто-то приближался к нему, шурша листвой и ломая опавшие ветки.
Он взглянул вниз. Висевшую веревку было хорошо видно с земли, и спрятать ее было теперь невозможно. Он замер, крепче вцепившись в нее руками и прижавшись ногами к стволу. Если он не издаст ни звука, они могут пройти мимо. Но если его заметят, он обречен. Шелест стал громче – как и биение его сердца.
Если там всего один охранник, у него еще есть шанс. Надо лишь рывком добраться до стены и прыгнуть.
Ветки раздвинулись, и он увидел их. Их было двое.
Олени. Их глаза блестели, а на шкурах виднелись белые пятна. Должно быть, животные учуяли его, потому что резко развернулись и скрылись в темноте.
Джейк облегченно выдохнул и взобрался на ветку. Он отвязал веревку и перебросил ее через ограждение.
– Вставай и прыгай на стену, – приказал он себе вслух.
Если не получится, придется искать другой способ и лезть заново.
Не задумываясь, он прыгнул и ухватился за стену. Стекло врезалось в ладони, но Джейк даже не почувствовал боли. Он перелез через стену, спрыгнул вниз и приземлился в канаве. В другое время года он бы непременно сломал себе что-нибудь. Но сейчас, в самом начале лета, канава уже успела зарасти ранним папоротником, и трава смягчила падение.
– Я на свободе! У меня получилось!
Только сейчас он заметил, что порезал руку вдоль ладони. Он повязал рану шарфом и продолжил путь. До дома было недалеко: на первом же дорожном указателе, который он увидел, было написано, что до Бриджуотера пятнадцать миль
[3]. Если идти всю ночь, он доберется к утру.
