– Может, то, что я увидел родителей, – это знак? – предположил Джейк.
Он понимал, что это звучит нелепо, но они казались такими реальными. На маме были серебряные сережки в виде морских звезд. Папа был с легкой щетиной, как будто не успел побриться.
– Хватит, – перебил его Олли. – Ты меня пугаешь. Мы не полезем в пропасть из-за того, что тебе привиделось в бреду.
– И что ты предлагаешь? Остаться здесь и умереть от жажды?
– Нет. Мы пойдем обратно так же, как пришли. Выйдем из тоннеля на станцию.
Олли надел рюкзак, подчеркивая свою решимость.
– Но ведь остальные как-то нашли дорогу, – возразил Джейк. – Ты уверен, что мы не перейдем реку?
– Мы утонем, и нас выбросит бог знает где. За мили отсюда. Если они пошли этим путем, они все мертвы. А если мы пойдем за ними, наши трупы найдут за несколько миль отсюда и похоронят в безымянной могиле.
У Джейка пробежал мороз по коже. Он вспомнил мертвую собаку в куче мусора, гнилостный запах разложения. Что, если Джет?.. Он отогнал от себя эти мысли и попытался сосредоточиться на задаче.
– Мы должны попытаться пересечь реку, – заявил он. – Мы рискуем утонуть. Но если вернемся на станцию, нам тоже конец. Ты же видел, что было на экранах. Нас ищут по всему городу, Олли. Ищут тебя и меня. Не весь отряд, а лишь нас двоих. Мы для полиции – убийцы. Если вернемся, нас арестуют и запрут в Академии для малолетних преступников, и на свободу мы уже не выберемся. Я больше не увижу Джета, ты больше не увидишь отца, и мы оба больше не увидим ребят.
В отчаянии Джейк стукнул по скамье.
– Ну же, думай! – крикнул он самому себе.
Они не могли проделать весь этот путь, чтобы развернуться обратно и позволить себя поймать.
Он встал, и земля тут же ушла у него из-под ног. К счастью, он успел ухватиться за скамью и сесть.
– Stupido
[32], – сказал Олли. – Ты не ел два дня.
Джейк порылся в своем рюкзаке и вытащил кусок кекса. Кекс был липким и приторным, и мальчика замутило. Тем не менее он съел все до последней крошки.
«Еда придаст тебе сил», – раздался голос матери, на этот раз лишь в его голове.
– Олли? – выпалил он, потому что не хотел слышать сейчас ни голос мамы, ни папы.
Он не хотел грустить и думать о смерти. Никто не погибнет ни в какой реке. Может быть, уже здесь их ждет конец, в этой комнате, и спустя много лет кто-то найдет их скелеты в обрывках одежды.
Он потряс головой, отгоняя дурные мысли.
– Олли? – снова окликнул он, желая сказать, что не держит зла, что они вдвоем еще могут поехать в Шотландию и что все будет хорошо.
Но Олли не отвечал: он внезапно вскочил на ноги и подошел к тоннелям. «Как будто увидел призрак», – подумал Джейк, и по его коже пробежали мурашки.
– Олли, – позвал он настойчивее.
Олли стоял у входа в тоннель 64 и вглядывался в темноту.
– Послушай, – произнес он.
Издалека доносился слабый собачий лай.
23
Волоча по земле поводок, Джет ворвался черной мохнатой ракетой. Пролетев мимо Олли, он повалил Джейка на спину, облизал ему лицо, а затем отступил назад и залаял на него, как когда-то на белок в парке, виляя при этом хвостом из стороны в сторону. Джейк крепко обнял пса и не хотел отпускать: Джет воплощал для него границу между жизнью и смертью.
Щурясь от света, из тоннеля вышли Браконьер и Марта.
Браконьер недоуменно почесал дреды, не веря своим глазам. Четверо ребят молча стояли и смотрели друг на друга. Наконец Браконьер широко улыбнулся и победно вскинул кулак в воздух. Олли и Джейк заулюлюкали от восторга. Марта обняла их, как родных детей, – что было недалеко от истины, – а Джет снова начал радостно лаять.
Беглецы принесли с собой еды и воды. Вода была затхлой на вкус, как будто она хранилась слишком долго.
– Она кипяченая, – пояснил Браконьер. – Можно пить.
Марта взяла с собой аптечку и, когда Олли рассказал ей про лихорадку Джейка, стала рыться в рюкзаке.
– Вот, пожуй, – она протянула высушенную полоску. – Это ивовая кора.
Затем все начали говорить что-то одновременно (включая Джета), пока Браконьер не хлопнул в ладоши, призывая к порядку:
– Обсудим все потом. Сейчас нам надо идти. Мы нашли вас, это главное. Но нам пора уходить из Лондона. По тоннелям не выбраться: слишком опасно. Так что вы двое остаетесь здесь, пусть пока Джейк набирается сил. Мы оставим вам воду и приведем остальных. Вернемся в течение часа. А затем всем отрядом пойдем туда, откуда вы пришли.
– Нет, – сказал Джейк. – Мы не можем.
– В тоннелях Кэсс становится хуже: тут нет ни солнца, ни свежего воздуха. Мы сидим как в склепе, – спокойно, но решительно сказала Марта. – Ей надо подняться на поверхность, иначе…
– Но нам нельзя идти обратно тем же путем.
– Что? Почему это? – Браконьер топнул ногой от нетерпения.
Джейк попытался сформулировать ответ, но его рассудок все еще приходил в себя после лихорадки.
– Потому что мы убили человека, – прошептал Олли.
Браконьер и Марта уставились на него. Затем девушка в ужасе опустилась на скамью.
– Что вы сделали? – переспросила она.
– Он упал с эскалатора, когда гнался за нами, – пояснил Джейк. – Мы не хотели, чтобы он разбился.
– Но, если бы не мы, он был бы жив. И у него остались дети, Марта, понимаешь, дети…
– Олли, хватит. – Браконьер схватил его за плечи. – Сядь, не то сам сейчас упадешь. – И он усадил его на скамью рядом с Мартой.
Затем он повернулся к Джейку.
– Что именно произошло? В двух словах.
Джейк постарался рассказать как можно быстрее про охранников, сканер и их побег. Про то, как охранник съезжал вслед за ними по эскалатору, потерял равновесие и разбился о мраморный пол. Про то, как они спустились проверить, жив он или нет, и увидели, что его шея свернута.
– Теперь они думают, что это сделали мы, – закончил Джейк. – Охранники и полиция. Они ищут нас в районе станции «Бонд-стрит», и повсюду будут наши фотографии и описания. Поэтому мы не можем пойти обратно.
Браконьер запустил руки в волосы и несколько секунд стоял, о чем-то размышляя. Затем он кивнул.
– Все вместе идем к остальным. Нам надо отыскать другой выход из тоннелей, и поскорее.
Они пошли по тоннелю 64, стараясь держаться ближе друг к другу. Браконьер шел первым, за ним, не отставая, двигались Олли и Джейк с Джетом, а замыкала процессию Марта. Браконьер и Марта освещали фонариками дорогу, и их свет отбрасывал на стены причудливые тени.
