Он пытался не оглядываться назад и не думать, заметили ли его. Сердце колотилось в груди, он с трудом мог ровно дышать. Он осторожно приблизился к расположенному на остановке экрану, чтобы прочитать новости:
Вакцины от вируса хранятся в особом месте… Главный врач объявил о поиске добровольцев… Сделка между…
Джейк старался не выдавать волнения. Хотя, если сканеры уже засекли его, ему не скрыться.
Мужчина на остановке бросил на него взгляд.
– Почему ты не в школе?
В его голосе звучало скорее любопытство, чем враждебность. Джейк замешкался. Он и впрямь выглядел странно: мальчик, едущий куда-то с собакой.
– Мой пес заболел, – соврал он. – Я везу его к ветеринару.
Измученный вид Джета придавал ему убедительности. Мужчина пожал плечами.
Джейка озарило.
– Мне сказали, что клиника находится рядом со свалкой автомобилей, но я не знаю, как туда доехать. Вы не подскажете, сэр?
Возможно, сработало вежливое обращение, и мужчина, заметно подобрев, изучил расписание маршрутов и предположил, что ему надо ехать на 37-м автобусе. Согласно информационному табло, автобус должен был подъехать через три минуты.
Мужчина продолжил читать новости на экране:
Трое задержаны за несоблюдение карантина.
Премьер-министр проводит совещание по вопросам безопасности.
Папа объяснял, почему новостям не стоит верить. Но сейчас Джейка это не волновало: его сердце сильно билось, пока он с Джетом ждал автобуса.
Тот подъехал к остановке ровно через три минуты, но парню они показались часами. Увидев двухэтажный автобус, он едва не закричал от радости. Двери распахнулись, и он зашел, доставая проездной.
Джейк узнал водителя. Этот невероятно дотошный зануда часто водил его школьный автобус, хотя и не любил детей.
Мальчик протянул проездной. Водитель взглянул на него, а потом обратился к Джейку:
– Он просрочен. Уже больше недели.
Сзади раздался рев громкоговорителя: «Нарушение. Нарушение».
Джейк посмотрел на Джета, терпеливо стоящего у его ног. Он опустил руку и погладил мягкие уши пса – тот в благодарность вильнул хвостом. Внутри у Джейка все оборвалось. Водитель тоже слышал объявление, и ему не составит труда догадаться, о ком идет речь. Теперь ему не выбраться. У него проступили слезы, но он не хотел, чтобы водитель видел, как он плачет.
Он повернулся к выходу.
– Куда ты едешь? – тихо спросил водитель.
– На свалку, – ответил Джейк. – Мой пес заболел, и мама сказала…
Водитель махнул рукой.
– Я не хочу знать. Меньше знаешь – крепче спишь. Я скажу, когда выходить. Там будет поле с лошадьми – перейдешь его и увидишь свалку.
– Спасибо, – сказал Джейк.
– Проездной сканировать не буду. Сочувствую твоей утрате, парень, – неожиданно произнес водитель.
Джейк уставился на него. Он понятия не имел, откуда водитель мог знать о его утрате. Но от этих слов у него кольнуло в груди.
Водитель продолжил:
– Заходи, садись наверху. Где-нибудь посередине.
Пассажиры входили и выходили, но никто из них не обращал внимания на сидящего в среднем ряду мальчишку, опустившего голову и делающего вид, что спит. И никто не видел собаку, свернувшуюся калачиком на полу у окна.
Никаких разговоров, смотреть перед собой, сидеть прямо. Так говорили им учителя, разместившиеся по краям каждого ряда, как стая стервятников. Джейк был не единственным, кто плакал. Тридцать детей сидели в центре большого зала, скрестив ноги и расположившись рядами на полу. Был поздний час, и он видел, как самая маленькая девочка сонно терла глаза. Казалось, она сейчас заснет прямо на пыльном полу.
Перед ними на сцене стояла женщина в черном платье, с длинными черными волосами и тонкими бровями. Как оказалось потом, это была Директриса. Она пристально следила за ними, перебегая взглядом от одного ребенка к другому. И когда ее взгляд остановился на Джейке, он понял, что она уже давно наблюдает за ним.
– Добро пожаловать в Академию, – произнесла она. – Теперь это ваш новый и единственный дом. Если вы будете уважать нас и наши правила, выполнять свой долг и ценить свою родину, мы начнем уважать и вас.
Она указала на висящие на стенах большие доски почета, на которых золотом были начертаны имена и даты. Джейк уже видел их, когда только прибыл в Академию.
– Возможно, когда-нибудь вы тоже станете одними из наших героев, – добавила Директриса.
Джейк незаметно следил за ней. Она намеренно двигалась по сцене так, чтобы подол платья красиво развевался за спиной.
– Какое-то время вы будете скучать по дому, – продолжала она. – Это нормально. Но это чувство пройдет, если вы будете делать то, что мы говорим. И тогда вы поймете, что здесь вам самое место. Помните: мы присматриваем за вами от колыбели до могилы.
Джейк услышал бормотание в зале: все знали эту фразу. Ее слышали раньше всего, даже раньше детских считалок и колыбельных.
«Ведьма, – подумал он. – Моя мама побила бы тебя не напрягаясь». Он улыбнулся: вообще-то он никогда не видел, чтобы мама с кем-нибудь дралась. Но знал, что она смогла бы, если бы пришлось.
«Может, ты поколотила бы кого-нибудь, если бы не умерла, мама. Может, ты была бы сейчас здесь…» И пока Директриса продолжала свою речь, он плакал без слез по матери и отцу, его сердце разрывалось от боли, но он не отводил взгляда от женщины в черном платье.
Джейк не знал, как долго она говорила: у него отобрали телефон, а часы остались в черном ящике для сохранности. Когда она закончила, половина детей уже спали. Впрочем, большинство из них были слишком маленькими, чтобы что-то понять.
Джейк не знал, попали ли они все сюда, как он, по решению Трибунала. Не знал, живы ли их родители и есть ли у них братья и сестры. Но когда Директриса, хлопнув в ладоши, распустила их по комнатам, каждый выглядел совершенно одиноким.
Окрик водителя вывел его из полудремы. Приподнявшись в кресле, он обнаружил, что они уже выехали за город и что автобус опустел. За окном мелькали склады и полоски земли, огороженные колючей проволокой и поросшие бурьяном. Людей нигде не было видно.
«Хорошо, что Коалиция запугала людей рассказами о вирусе, – подумал Джейк. – Они держатся подальше от сельской местности, и за городом меня никто не заметит».
– Тебе туда, – водитель жестом указал дорогу.
В поле паслись лошади, и где-то за холмом находилась свалка автомобилей.
Двери автобуса с шипением закрылись, и мальчик с собакой остались одни.
Они быстро добежали до края поля, затем, пробираясь сквозь деревья и заросли папоротника, оказались на вершине холма. Прямо перед ними внизу простиралась свалка, огороженная колючей проволокой. Повсюду были предупреждающие знаки:
