В ящиках стола не было ни фляжек, ни каких-либо других предметов, указывающих на тайные пристрастия хозяйки, однако нижний оказался запертым. Ханну одолело любопытство. На этот раз замок поддался сразу: после легкого поворота в личинке сломанного ножа ящик выдвинулся. Папки. Ханна разочарованно порылась в них: страховые документы. Она хотела уже закрыть ящик, расстроенная тем, что поиски алкоголя окончились неудачей, как вдруг под папками рука ее нащупала что-то твердое, и она извлекла оттуда маленькую фарфоровую сахарницу. Странное место для хранения такого предмета. Она сняла крышку – внутри лежала лишь одна вещь: шейная цепочка. Ханна осторожно взяла ее в руки. Вряд ли особо дорогая. Ханна вообще сомневалась, что она была из какого-то драгоценного металла. Возможно, посеребренная. Вообще, она больше всего напоминала дешевый сувенир, из тех, которые можно купить на рынке. Грубоватая цепочка была порвана, зато на ней висел кулон, в котором легко угадывался молот Тора. Ханна решила, что необычное место, где хранилось это достаточно безвкусное украшение – сахарница в запертом ящике стола, – очевидно, означает, что это какая-то любовная реликвия. Иначе почему Элла так тщательно ее прячет, когда ее массивные золотые кольца лежат в ванной комнате на самом виду? Ханна положила цепочку на место и закрыла ящик, ей даже удалось снова его запереть. К сожалению, починить дверь подобным же образом она не смогла: косяк был слегка поврежден в том месте, куда она вставляла отвертку, и она даже подобрала с пола пару щепок, чтобы попытаться свести к минимуму следы произведенных ею разрушений. Она надеялась, что Элла ничего не заметит.
Прежде чем уснуть, Ханна долго лежала, вглядываясь в исландскую тьму, и когда сны достигли наконец ее сознания, они были подобны полному воспоминаний товарному поезду. Но воспоминания эти были не ее – они относились к тем событиям, которые происходили в этом доме полвека назад.
26
Утро. Боль в пальце на ноге пульсирует так, будто внутри сидит маленький тролль и пытается выбраться наружу. На мгновение Ханна забыла, что телефон разбит, и вздохнула, когда выяснилось, что включить его невозможно. Интересно, который может быть теперь час? Она проковыляла к окну и отдернула занавеску. Царящие на улице сумерки, казалось, затрудняли приход дня.
Ханна направлялась в туалет, однако по дороге резко остановилась. У нее перехватило дыхание. Дверь в хозяйский кабинет была открыта, а посреди комнаты стояла Элла и, насупившись, смотрела на нее. Ханна впервые видела, чтобы хозяйка была так сердита. Причем лично на нее. Ледяной взгляд Эллы пронзил ее как удар тока. Ханну прямо-таки передернуло. Она покашляла и начала врать:
– Мне показалось ночью, что кто-то сюда забрался.
Ханна кивнула на дверной косяк.
– Я испугалась, что они вернулись. Ну, те, которые стреляли. А поскольку ключа у меня не было, то дверь я взломала. Чтобы прогнать их, если они действительно пришли.
Взгляд Эллы действовал на нее как детектор лжи. Она чувствовала это по звучанию собственного голоса. О господи!
– Прости, я не то сказала. Мне отчаянно хотелось выпить, и я подумала, что у тебя там, может быть, что-то есть. Я имею в виду, из спиртного. Глупо, я знаю.
Элла, похоже, прикидывала, можно ли Ханне верить. Прошло несколько мгновений. Затем она, видимо, пришла к выводу, что объяснение выглядит достаточно дико, чтобы быть правдой. Но сказать правду – это еще не значит получить прощение. Погасив свет в кабинете, Элла закрыла дверь и демонстративно ее заперла. Одарила Ханну убийственным взглядом.
– Разумеется, я заплачу за ремонт косяка. Еще раз извини.
Элла не ответила, однако, спускаясь по лестнице, пробормотала что-то по-исландски. Ханне показалось, что она сумела разобрать какие-то ругательства. На мгновение она застыла. Ей было стыдно, что, пойдя на поводу у своих низменных потребностей, она взломала запертую дверь. Но еще больший стыд она испытывала за то, что обманула доверие своей хозяйки. Проклятье! Несколько минут спустя, стоя под душем и пытаясь смыть с себя все грехи, она все же не смогла сдержать мыслей о том, почему Элла столь болезненно отреагировала на ее глупую выходку. Да, конечно, когда тебе взламывают дверь, это раздражает и возмущает, однако та Элла, которую знала Ханна, в другое время просто посмеялась бы и позаботилась о том, чтобы ее починили. Однако похоже было, что Эллу разозлил вовсе не сломанный дверной косяк. Скорее то, что Ханна проникла в ее кабинет. Может, она там что-то прячет? Ханна включила холодную воду и, легонько взвизгнув, смыла с себя эту мысль. Кабинет Эллы не скрывает ничего, кроме запыленного прошлого.
Завтрак Ханна пропустила. Ей вовсе не улыбалось терпеть гневное разочарование Эллы или же пускаться в какие-то дальнейшие оправдания. Трусливо бросив мимолетом «увидимся», она выскользнула за дверь, прихватив с собой компьютер и планируя продолжать писать, проведя весь день в баре. Как бы ей ни было необходимо выбраться из дома, она не могла позволить себе еще один день провести без работы над детективом. Она наивно надеялась, что ей удастся удвоить свою эффективность, если писать в общественном месте, а также разнюхать что-то новое по делу об убийстве Тора.
Она заказала чашку кофе, несколько тостов и яйцо всмятку. Будучи первым посетителем, она устроилась за одним из столов в надежде, что завсегдатаи появятся позже. Зная, что утро для нее не самое удачное время, если требуется что-то сделать, она заказала к кофе маленькую порцию виски, чтобы активизировать свой организм и творческий потенциал. Нацепив наушники без звука, Ханна изолировала себя от внешнего мира и в течение часа успела написать пару страниц. Когда в баре начали собираться первые рыбаки-пенсионеры, она, чтобы сменить обстановку, перебралась к стойке. Здесь она заказала еще порцию кофе с виски и попыталась вызвать на разговор Кожаного Жилета. Начала она со светской беседы:
– Утром здесь не так-то много народу, не так ли?
Кожаный Жилет пожал плечами, продолжая листать свою газету.
– Зато у меня выпадает время почитать.
Ханна не совсем поняла: должно ли это означать, что он хотел бы, чтобы его оставили в покое с его газетой? Однако она уже чувствовала, что не может сдержать любопытства. Ей пришло в голову, что иной раз нужно слегка подыграть и посплетничать, чтобы взамен выяснить что-то серьезное:
– Не знаю, слышал ли ты, но вчера нам довелось немного испугаться. Точнее даже, здорово испугаться. Кто-то напал на дом.
Кожаный Жилет оторвался от газеты и поднял бровь. О’кей, стало быть, он не слышал о вчерашнем нападении на дом Эллы. Ханна приободрилась – дополнительный джокер. Она решила подбросить еще одно поленце в огонь:
– Кто-то стрелял по дому прямо среди ночи. Было очень даже неприятно.
Ханна постаралась выглядеть потрясенной, и ей это, похоже, удалось. Газета была сложена и убрана в сторону. Внимание собеседника завоевано.
– Кто-нибудь пострадал?
Казалось, бармен был не на шутку встревожен. Ханна мотнула головой.
