Их совместный утренний полет протекал, так сказать, наперегонки с темнотой, учитывая часовую разницу во времени. В полете у Ханны вдруг появилось едва ли не поэтическое чувство общности с окружающими. Такое с ней случалось крайне редко. А здесь она ощущала себя частью группы: мы все болтаемся высоко над землей и если грохнемся, то и умрем все вместе. Мысли об общей смерти преисполнили душу Ханны смирения. Теперь же попутчики, живые и здоровые, казались ей стаей гиен, окруживших тушу мертвого животного. В борьбе за багаж чувство общности мгновенно испарилось.
Она тащила за собой свой черный кофр. Одно колесо было поломано, так что чемодан постоянно с шумом заваливался на правую сторону. Еще несколько поездок назад от него следовало избавиться. Ханна огляделась по сторонам, пытаясь создать себе первое впечатление об Исландии. Что касается интерьера самого аэропорта, отличий от Дании было немного. Как, впрочем, и от всех прочих аэропортов во всем мире: бетон, металл, стекло. Прекрасно дополняющие друг друга. Быть может, все зоны прилета настолько однотипны, чтобы не сразу было понятно, в какую страну ты прилетел. Может, это форма плавного перехода: всего лишь несколько часов назад ты был в другой стране, теперь ты здесь, но вокруг то же самое. Своего рода шлюз, чтобы человеческий мозг успел приспособиться, привыкнуть. Или же, может, потому, что большинство путешествующих боятся незнакомых мест. В то же время Ханна вынуждена была констатировать, что нейтральность интерьеров национального аэропорта Кефлавик
[4] компенсируется наличием в нем национальной символики: магазины беспошлинной торговли с национальными флагами, сувенирами, шоколадками в форме зданий, открытками с фотографиями торфяных хижин или водопадов. Исландская водка, исландские сладости. Ну кому, положа руку на сердце, может понадобиться бейсболка с рогами и исландским флагом? Проходя мимо магазина, она скосила глаза: разумеется, американские туристы. Ханна почувствовала, как справа из-под мышки по боку покатилась капля холодного пота. Надо бы как-то поскорее выбираться из здания аэропорта. Энергично рванув чемодан, она заставила его катиться по нужной траектории к выходу из здания в надежде на то, что ее квартирная хозяйка Элла уже ожидает снаружи. Так обещал ей Бастиан.
У выхода из зала прилета ее никто не встречал. Ханна с сожалением подумала о том, что, наверное, зря она решилась на этот проект. Она дважды обошла парковку, таща за собой полудохлый чемодан, и не торопясь выкурила две сигареты у дверей аэропорта. Места их назначенной встречи. Однако Элла здесь так и не появилась. Поежившись, Ханна зашла под навес и посмотрела на небо. Оно было сплошь серым с многочисленными оттенками. Начался дождь. Воздух здесь не казался таким свежим, как было ей обещано. Куда же запропастилась эта Элла? Внезапно Ханну посетила довольно неприятная мысль: а что, если никакой Эллы вовсе нет? И не существует никакого жилья, где бы она смогла писать. Вдруг все это подстроено Бастианом, чтобы избавиться от нее? Нет, он бы этого не сделал. Скорее уж Элла умерла от остановки сердца – она же ведь старушка. Какого черта, неужели ее квартирная хозяйка лежит мертвой где-то в кювете? Замерзшие пальцы долго возились с зажигалкой. Наконец Ханне удалось прикурить, она сделала глубокую затяжку, ненадолго задержала дым в легких и резко выдохнула. Внимание ее привлекла странная скульптура из стали и стекла, переливающаяся всеми цветами радуги. Скульптура поворачивалась вокруг своей оси, и верхняя часть ее казалась незавершенной, как будто сначала она хотела было дотянуться до самого неба, но потом передумала. Кстати, еще не поздно вернуться. «Исландэйр»
[5] выполняет челночные рейсы, так что она вполне может попытаться сесть в тот же самолет, которым она сюда прилетела. Может даже взять билет на то же самое место.
Внезапно Ханна обратила внимание на внедорожник, который как бы прочесывал автомобильную парковку; похоже, он искал здесь потерявшуюся датскую писательницу. Ханне показалось, что за заляпанным грязью ветровым стеклом она узнает женщину, чью фотографию мельком показывал ей Бастиан. Ханна помахала рукой, стараясь привлечь к себе внимание; прошло некоторое время, прежде чем ей это удалось. Ханне показалось, что она видит, как губы сидящей в машине дамы растянулись в улыбке, и джип покатился в ее направлении и наконец остановился. Из машины ловко выбралась Элла, внешний вид ее, мягко говоря, поражал своей неординарностью. Рыжие крашеные волосы, золотые украшения, яркая помада. Одета она была в серую флисовую кофту, на ногах деревянные башмаки. Под мышкой у дамы торчал кусок старого картона, на котором красовалась сделанная красной тушью надпись «Дабро пажаловать, Ханна». Вытянув руку, дама подняла табличку, расцвела в очаровательной, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, улыбке и, указывая на себя, представилась:
– Элла.
Ханна протянула ей руку. Ей было известно, что в Исландии датский язык вроде бы входит в обязательную школьную программу, однако она также прекрасно знала, что это миф, будто все исландцы говорят или понимают по-датски. Не желая показаться тупой и невежливой, она решила, что весь следующий месяц будет обходиться английским.
– Hello, I am Hanna. Thank you for letting me stay at your house
[6].
Элла что-то быстро залопотала по-исландски, замахала руками и начала дергать чемодан Ханны, который размерами не уступал ей самой. Ханна быстро разобралась в ситуации: Элла не знает ни датского, ни английского! Мысленно она готова была прибить Бастиана за то, что он утаил от нее эту информацию. Причем сделал это, подозревала она, умышленно. Знай это Ханна заранее, она бы с места не сдвинулась. Однако теперь она уже была здесь. Ханна взялась за чемодан, который уже, похоже, одержал верх над маленькой дамой.
– Это я возьму сама.
Внедорожник оказался джипом «Чероки». Увидев обшарпанные сиденья и радио с кассетным магнитофоном, Ханна констатировала, что он перестал считаться новым уже много лет назад. Так-так-так, брррум, так-так-так, брррум. Мотор выводил свою собственную мелодию, звучащую, как прощальная песнь. Ханна встревоженно косилась на Эллу, которая была полностью сосредоточена на вождении и не обращала никакого внимания на очевидные перебои в работе двигателя. Может, она просто к этому привыкла. Ханна вздохнула. Если впереди их и ждет гибель в автомобильной аварии, то повинным в ней окажется, скорее всего, не автомобиль, а водитель. Взгляд Ханны перебегал с вышитой диванной подушки, которую Элла подложила под себя, чтобы оказаться на уровне ветрового стекла, на очки с толстенными линзами, красовавшиеся на носу старой дамы. Кстати, носом своим Элла едва не задевала ветровое стекло, так что на нем даже появлялись и исчезали пятнышки в такт ее дыханию. Ханна подумала, что, по-видимому, в Исландии для замены водительского удостоверения вовсе не требуется предоставление медицинской справки. Ну да для замены прав Элла была еще не настолько стара. А после того, как они, обгоняя «Мерседес», чудом избежали столкновения с идущим навстречу автобусом, Ханна стала сильно сомневаться в том, что у Эллы вообще есть права. 110 км/час. По проселочной дороге. Может, и впрямь ей лучше погибнуть? Хоть не нужно будет писать этот детектив.
