– Должно быть, они спят.
Ханна про себя позлорадствовала банальности суждений Йорна, однако не подумала о том, что будет, если он окажется прав. Потому что тогда у них не окажется никаких зацепок относительно того, где сейчас могут быть Элла и Маргрет. Виктор дал хозяевам дома несколько минут, чтобы проснуться, если они действительно спали, а затем взял пустой цветочный горшок и с грохотом и звоном осколков высадил небольшое стекло во входной двери. Ханна и Йорн, не сговариваясь, вздрогнули.
– Я думал, у полиции есть инструменты для вскрытия запертых дверей.
Ханна посмотрела на Виктора, тот мотнул головой.
– Нет ничего более эффективного, чем это.
Он просунул руку в образовавшееся отверстие, нащупал замок, открыл дверь и, держа цветочный горшок перед собой, осторожно вошел внутрь. Ханна вспомнила, что исландские полицейские не носят с собой оружия. Разумеется, прекрасная традиция, однако в данный момент представлялось полным безумием, что длинная рука закона имеет на своем вооружении всего лишь цветочный горшок. Ханна и Йорн в асимметричном порядке, крадучись, последовали за ним. Не успели они пройти и несколько метров, как вспыхнул яркий свет, и Ханна почувствовала, как к виску ее прикоснулось что-то твердое и холодное. Аккуратно повернув голову, она уперлась взглядом в ствол ружья.
– Hvað i andskotanum ere þið gera?
– Slappaðu afþ Niður með byssuna.
[45]
Ханна в страхе переводила взгляд с державшего ее на мушке Эгира на Виктора, который угрожающе занес горшок над головой человека-статуи. Все это может закончиться очень, очень плохо. Виктор произнес еще несколько слов по-исландски, что-то вроде увещевания, однако, похоже, это не сработало. Во всяком случае, Эгир продолжал с неменьшим возбуждением сжимать свое оружие, направленное прямо на нее. Ханна даже отчетливо различала его палец, лежащий на спусковом крючке. Блин! Блин! Блин! Бац! Глаза Ханны невольно закрылись. Что это, она умерла? Нет. Раскрыв глаза, она увидела Эгира лежащим на полу без чувств, а рядом с ним стоял Йорн с полицейской дубинкой в руке. С видом героя он улыбнулся Виктору.
– У меня есть еще перцовый баллончик, но я решил, что в данном случае лучше использовать дубинку.
Ни Ханна, ни Виктор не стали комментировать тот факт, что Йорн наверняка не вполне законно владеет боевым снаряжением, вместо этого они совместными усилиями оттащили Эгира на кухню и усадили на стул. Йорн брызнул водой в лицо большого человека-статуи, и тот начал приходить в себя как раз в тот момент, когда в дверях появилась Вигдис в ночной рубашке с искаженным от ужаса лицом. Все эти события развернулись всего за несколько минут. Виктор кивнул Вигдис, которая стояла, будто окаменев.
– Eru aðrir i húsinu?
[46]
Она слегка покачала головой, прошла и села рядом с мужем. Тот еще не совсем пришел в чувства, по лбу его стекала струйка крови.
– Побудьте здесь, пока я осмотрю дом.
Виктор вышел из кухни. Ханна с доброжелательным видом наклонилась к Вигдис.
– Элла не заходила?
– Что? Нет… Когда?
– Сейчас. Сегодня ночью.
– Нет… Зачем? Почему вы явились сюда и избиваете нас в нашем собственном доме? Что такого сделал Эгир?
Ханна потерла лицо – ей явно не хватало знаний по технике ведения допроса. Она беспомощно посмотрела на Йорна, который с радостью вмешался.
– Вам обоим нужно успокоиться. Весьма сожалею, что мне пришлось двинуть тебя дубинкой, однако возникла напряженная ситуация и сработала старая военная привычка – прежде всего думать о том, как устранить опасность. «Безопасность превыше всего» – вот мой девиз.
Ханна с раздражением взглянула на него: ну, и как это поможет? Им необходимо выяснить, где сейчас Элла и Маргрет. Она снова обратилась к Вигдис.
– Элла не звонила за последние несколько часов? Вы оба уверены, что она не заходила? Могло такое случиться, что она побывала здесь, а вы этого не заметили?
– Nú er komið nóg!
[47]
От возгласа Эгира Ханна слегка вздрогнула. Она увидела, что все мускулы его напряглись, а кулаки, похожие на два огромных камня, сжались. Получить таким кулаком удар в висок было бы вовсе не весело. Вигдис разрыдалась.
– Пожалуйста, сжальтесь… Мы ничего не знаем. Мы просто лежали и спали. С Эллой что-то случилось?
Ханна поняла, что они зашли в тупик. То же подтвердил, появляясь в дверях, Виктор. Он покачал головой.
– Ее здесь нет.
Ханна прикидывала, что именно можно рассказать родителям Тора – на их долю и так уже выпало немало. Стоит ли прямо сейчас сообщать, что, похоже, их сына убила Элла? Поможет ли это найти ее? Скорее всего, нет. Ханна решила повременить.
– Многое указывает на то, что это Элла убила Тора, а теперь к тому же, возможно, покончила с собой.
Черт! Ханне никогда еще так сильно не хотелось придушить Йорна, как сейчас. Он же, между тем, смотрел на Вигдис и Эгира с таким невинным видом, будто сообщил им прогноз погоды или рецепт приготовления цыпленка. Ханна наградила его убийственным взглядом, который он явно не понял. Вигдис же, казалось, готова была выйти из себя от гнева.
– Да что такое ты говоришь?!
– Простите моего коллегу Йорна – просто он не силен в английском. Он имел в виду, что Элла, по-видимому, обладает важной информацией о том, что случилось с Тором той ночью, и нам очень важно ее найти до того… Да, до того, как произойдут еще какие-нибудь несчастья.
Виктор кивнул Ханне: неплохо разрулила ситуацию. Сама же Ханна не знала, удалось ли ей в достаточной мере запутать Вигдис и Эгира или же они спустя мгновение взорвутся от безысходности. Спеша избежать дальнейших вопросов, она решила спросить сама.
– А вы не знаете, куда Элла могла отправиться? Может, в какое-то место в деревне или в окрестностях, где она любит бывать?
– Любит бывать? В такую-то погоду? Да еще среди ночи?
Человек-статуя Эгир, который до этого момента хранил напряженное молчание, наградил Ханну таким взглядом, как будто она была самым глупым из всех известных ему людей. Исходящая от него волна презрения спровоцировала Ханну.
– Мы на самом деле пытаемся помочь, а возможно даже, спасти жизнь Элле, так что не надо смотреть на меня как на идиотку. В данный момент идиот – это скорее ты!
– Убирайся!
Эгир поднялся и схватил Ханну, вцепившись в ее куртку так, что она затянулась и стиснула ей шею, его разъяренная физиономия нависла над ее лицом. В глазах его застыли ненависть и гнев, на губах появилась пена, и Ханна даже пожалела, что ей не хватило самоконтроля. Сила и грубость его хватки пробудили в ней страх, вообще-то чуждый конкретно ей, однако универсальный для всего женского пола. Так мужчина может уничтожить волю и личность женщины, стиснув ее одним мощным движением мускулов, которое воспринимается ею одинаково вне зависимости от того, где и когда это происходит. На какое-то мгновение Ханна ощутила себя бессильной. Спасла ее рука Йорна, которая спокойно легла на плечо Эгира как призыв к мудрости, благоразумию и соблюдению взаимного уважения. Разумеется, не между Ханной и Эгиром, а между Эгиром и им самим.
