– Понимаю твой гнев, но тебе придется ее отпустить. Давай-ка лучше поговорим об этом.
К большому удивлению Ханны, маневр Йорна удался. Эгир медленно разжал руки, и она отступила от него на шаг, ближе к Виктору. Йорн кивнул им.
– Вы не могли бы подождать меня снаружи? Я только переговорю с Эгиром. Как мужчина с мужчиной.
Вне себя от раздражения и досады, Ханна с силой наподдала ногой по ближайшему сугробу. Взметнувшийся от удара снег сразу же запорошил ее одежду, теперь внешне она представляла собой довольно-таки жалкое и нелепое зрелище, да и в душе, признаться, ощущала себя такой же жалкой и нелепой. Поеживаясь, они с Виктором примостились под навесом у крыльца.
– Какого черта, кого он из себя строит? Подумать только, как будто он может спасти положение, поговорив с Эгиром «как мужчина с мужчиной»! И как Эгир на это пошел? Мы должны вернуться и настоять на том, что имеем право задавать вопросы, а Эгир пусть выкладывает все, что знает!
Виктор покачал головой.
– Такие мужчины, как Эгир, уважают только тех, кто похож на них самих. Он чувствует, что они его понимают и тем самым заслуживают его уважения.
– Йорн вообще ничего не заслуживает.
– Пусть так. Но если ему удастся что-то у него выпытать…
Ханна схватилась за ручку двери.
– А мне пока что необходимо поговорить с Вигдис.
– И что? Утешить ее «как женщина женщину»?
Ханна остановилась. Виктор был прав. Она понятия не имела, каким образом, проявив сестринскую солидарность, подобраться к Вигдис настолько близко, чтобы иметь возможность узнать у нее что-то полезное. Во всяком случае, пока она сама находится в таком раздражении, что с удовольствием бы сожгла этот дом. Все это лишь пустая трата времени. Ханна взяла протянутую Виктором сигарету, прикурила ее, затянулась дымом и прикрыла глаза. Где же Маргрет, где Элла? У Ханны возникло такое чувство, что, если до окончания ночи их не обнаружат, живыми их уже будет не найти.
– Та-да-а!
Самодовольно сияя, Йорн вышел из дома.
– Я знаю, где они!
Ханна с сомнением посмотрела на него. Йорн решил немного поправиться.
– Или, во всяком случае, я знаю, где с большой долей вероятности они могут быть. У Эллы, оказывается, есть хижина недалеко от деревни, куда она часто отправляется побыть в одиночестве.
По мнению Ханны, это было полной бессмыслицей: Элла и так была все время одна в своем большом доме. Она бросила взгляд на Виктора.
– Ты знаешь это место?
– Нет, но время нам терять нельзя. Где оно находится?
52
И снова Ханне пришлось исполнять роль пассажира третьего класса в пристегнутых к снегоходу санях, правда на этот раз возмущаться головокружительной и смертельно опасной манерой езды Йорна она не стала. Теперь в голове ее крутилась лишь одна мысль: что ждет их в тайной хижине Эллы? На скутере до нее можно было добраться примерно за четверть часа, дорогу им освещала яркая луна. Ханна была удивлена, насколько хорошо Виктор ориентируется: руководствуясь его указаниями, они пересекали заснеженные поля, замерзшие озера, миновали видневшиеся вдалеке горы, а дальше и вовсе продолжали путь без каких-либо ориентиров. Внезапно прямо по курсу, как будто ожидая их, возникла хижина. Йорн заглушил мотор, все трое переглянулись. Не было сомнений, что внутри кто-то есть, горел тусклый свет. Возле хижины стоял припаркованный автомобиль.
– Ну, как будем действовать?
Наконец-то и Йорну стало понятно, что, прежде чем что-то предпринять, им требуется выработать определенный план. Тем более что у него самого на этот счет, похоже, не было никаких мыслей. Вероятно, он осознал всю серьезность происходящего. Ханна и Йорн с надеждой посмотрели на Виктора, который, однако, несмотря на то, что был полицейским, по всей видимости, был так же неискушен в подобного рода ситуациях, как и они сами. Он сурово кивнул и, понизив голос, распорядился:
– Поскольку мы понятия не имеем, что ждет нас внутри, то действовать нужно крайне осторожно. Во время этого расследования и так уже произошло немало несчастий, так что не стоит провоцировать очередное. Йорн, ты идешь со мной внутрь. Ханна, ты ждешь снаружи. Если мы не вернемся через пять минут, позвони по этому номеру. Это дежурный в соседней деревне.
Виктор протянул Ханне свой телефон с уже набранным номером. Ей остается лишь нажать кнопку «вызов».
– А почему бы нам не позвонить прямо сейчас?
Йорн вопросительно посмотрел на Виктора.
– Потому что по этой погоде им понадобится больше часа, чтобы добраться сюда.
– Тогда, выходит, безразлично, позвонит Ханна через пять или через десять минут.
– Нет, не безразлично. По крайней мере, ей это поможет.
– Каким образом?
– Во-первых, это поможет ей остаться в живых, а во-вторых, избежать зрелища того, что случилось с нами, если мы действительно не выйдем оттуда через пять минут.
Йорн заметно побледнел.
– И что, по твоему мнению, может с нами случиться?
Ханна положила здоровую руку Йорну на плечо.
– Оставайся здесь, а внутрь пойду я.
– Нет!
Виктор также отрицательно покачал головой.
– Мне нужно, чтобы, когда я войду внутрь, со мной был кто-то с обеими здоровыми руками. Так что Ханна останется здесь.
Ханна понимала, что он прав. Если Виктор попадет в опасную ситуацию, она мало чем сумеет помочь ему. Йорн же, напротив, уже доказал, что может быть полезен. Она кивнула. Посмотрев на Йорна, она увидела, что он собрался: выпрямил спину и расправил плечи. Этот прием почти полностью помог ему скрыть свой испуг. Но именно «почти». Ханна невольно ощутила симпатию к такому его мужеству.
– И помни! Если мы не выйдем, звони и зови на помощь. Сама внутрь не заходи!
Сердце ее отчаянно билось, как взбесившийся от страха колокол, Ханна чувствовала жуткое напряжение, которое, пожалуй, не было бы сильнее, даже если бы вместо Виктора и Йорна в дом пришлось идти ей. Она бросила взгляд на часы, которые поставила на обратный отсчет от пяти минут.
Через сорок секунд она услышала какой-то громкий звук, затем все стихло. После полутора минут раздались голоса, и это продолжалось секунд тридцать. Снова тишина. По прошествии трех минут она готова была уже нажать на кнопку телефона и попросить о помощи, но она выждала еще полторы минуты. Опять полное молчание. Затем прозвучали два выстрела, и это парализовало ее на несколько секунд. Когда наконец она снова услышала собственное тяжелое дыхание, это были единственные звуки, которые нарушали воцарившуюся тишину. Она выждала еще мгновение, чтобы посмотреть, не выйдет ли кто из двери, однако тщетно. Вопреки здравому смыслу, подгоняемая одним лишь желанием действовать, Ханна осторожно нажала на ручку двери с искусной резьбой и с замирающим от страха сердцем вошла внутрь. Ей показалось, что она попала сразу на кухню, однако, поскольку помещение утопало во мраке, это вполне могла быть и гостиная. Снаружи дом выглядел довольно большим для обычной хижины. Ханне, во всяком случае, казалось, что на первом этаже должно было быть несколько помещений, и даже на втором, по-видимому, была спальня. Но никакой лестницы видно не было. Не видя никого вокруг, она захотела было включить свет, однако тут же сочла это слишком рискованным – не стоило выставлять себя в виде мишени. Она медленно, на ощупь двинулась вперед, перебирая рукой по холодной мебели, а в голове ее бешено стучали мысли. Кто стрелял? В кого попали? Кто был здесь, когда Йорн и Виктор вошли внутрь, и кто остается в доме сейчас? Заметил ли кто-то, что она тоже вошла, и что в таком случае они намерены делать? Ханна понимала, что обязана была придерживаться плана и, вместо того чтобы идти в дом, позвонить и позвать на помощь. Сейчас она сожалела, что, прежде чем войти в хижину, не позвонила и не вызвала поддержку. Это ж надо быть такой дурой! Но теперь уже слишком поздно: она не может начать звонить прямо сейчас, равно как и не может выйти отсюда. Внезапно она заметила лестницу, ведущую, однако, не вверх, а вниз. Слегка помедлив, Ханна подошла к лестнице и привела в порядок дыхание. Вниз, в этот чертов подвал! Что за клише! Лестница оказалась крутой и без перил, так что Ханне с трудом удавалось сохранять равновесие. Сломанная рука, мягко говоря, не помогала. Спустившись до последних двух ступенек, она вдруг потеряла опору под ногами и, издав громкий крик, соскользнула вниз. Ощупав холодный и грязный каменный пол вокруг себя, Ханна, несмотря на боль в лодыжке, с трудом поднялась на ноги. Она была слегка дезориентирована, однако готова к сопротивлению. Бах! Бах!
