– Я совершу харакири, и вы ничего не сможете со мной сделать! – тонким голосом крикнул он.
Руки у него дрожали, лезвие острого меча окрасилось кровью. Намерение его сомнений не вызывало.
Гордон снова поднял пистолет. С учетом предыдущего провала было маловероятно, что он вообще сможет выстрелить. А рассчитывать на то, что выстрелом Гордон его «прицельно» остановит, вообще не приходилось. Но у Гордона был свой план.
– Ах ты невежда! То, что ты делаешь, не харакири. Это называется сеппуку, что б ты знал.
Парень нахмурился и, казалось, был потрясен, услышав слова Гордона.
– Фараон, это ты? – воскликнул он и посмотрел на Гордона.
Потом перевел взгляд на Розу.
– Тебя я представлял совершенно другой, – сказал он. – Какая ты толстуха, оказывается, как борец сумо…
И тут Гордон, неожиданно осмелев, подступил к парню, помахивая пистолетом.
– Заткнись, червяк. Давай поторапливайся, делай скорей свое дело, ну! Что, слабо? – язвительно сказал он.
«Пожалуй, слишком рискованно для полицейского толкать людей к самоубийству», – подумала Роза и улыбнулась. Как трогательно Гордон сердится. Для него всегда более привычным было стремление защищать других людей.
– По мне, так лучше, чтобы ты себя зарезал, – ледяным тоном продолжил Гордон, – не надо будет тогда выступать свидетелем на суде.
Тут Карл и Роза забеспокоились.
– Я не понимаю, как вы меня нашли?.. – спросил парень упавшим голосом. До него наконец дошло, что эту игру он не выиграет.
– А тебе и не надо ничего понимать. Тебе надо только удивляться, – сказал Гордон. Он подошел к женщинам, положил пистолет перед компьютером, на дисплее которого мелькало предложение перейти на следующий уровень под номером две тысячи сто восемнадцать.
Протянув руку, он снял испорченную фотографию мертвой женщины и положил на стол.
– Вот так, больше не будем смотреть на это, – сказал он, поднял стул с привязанной к нему матерью и стол, снял клейкую ленту с обеих пленниц.
Старая женщина плакала от облегчения, но мать сохраняла невозмутимость. Она поднялась и приблизилась к сыну с застывшим лицом.
– Perseverando, сын мой, – сказала она ледяным тоном. – Будь упорным. Никогда не останавливайся в середине дела, разве не этому я тебя учила? Нажми – и дело с концом.
Ничто в ней не выражало ни симпатии, ни сочувствия к сыну, который сидел, как зверь, в углу. Последние дни наложили свой отпечаток на их отношения.
Парень с горечью посмотрел на мать. Когда ему заканчивать свой путь на этой земле, будет решать не она. Это он точно знал. И он ждал, а брюки потихоньку намокали от крови.
Роза нахмурилась. Она не могла понять, как получилось, что не сработал алгоритм вундеркинда из службы безопасности. Был угадан правильный возраст. Адреса в Драгёре были уже сегодня утром у них на руках. Так почему полиция не позвонила в этот дом?
– Вы сказали «perseverando». Ваш муж учился в школе-интернате в Багсвэре, это верно? – спросила она мать.
Та повернулась к Розе с выражением лица, которое означало, что она не понимает, о чем речь.
– Мой муж?.. – Она пожала плечами. – Мой муж бросил школу в возрасте пятнадцати лет, мозгов на большее у него не было. Но почему вы так решили? Потому что я использую слоган этой школы?
– Да.
– Я могу сообщить вам, юная дама, что в этой школе учились не только мальчики, но и девочки. В этой школе училась я.
Гордон и Роза долго смотрели на нее. Это был, наверное, один из самых тягостных моментов их работы в полиции.
И тут Карл совершенно неудержимо рассмеялся, сложившись пополам. Потом он со своей перевязанной рукой завалился на пол, все еще трясясь от смеха. Один миг он лежал, словно обезумев, на спине и пытался вдохнуть. Неужели события этого дня лишили его разума?
Неожиданно он вытянулся, как пружина, сильным движением развернул тело и, напрягая каждый мускул, изо всех сил ударил ногой по клинку. Острие царапнуло по коже, и меч отлетел, глубоко воткнувшись в полку на стене.
После чего Карл поднялся, с трудом, но абсолютно спокойно, и без малейшего намека на улыбку посмотрел на парня. От недавнего высокомерия у того не осталось и следа. На лице его были только растерянность и бессилие.
– Вызови-ка скорую, Гордон, – сказал он, пока парень недоверчиво оглядывал рану на животе и кровь, которая текла из нее, собираясь на полу в красную лужу. – Как зовут сына? – спросил он у матери.
– Александр, – ответила она, не удостоив сына взглядом.
– Александр, да! Конечно, на букву «А», – сказал Карл с вернувшейся к нему властностью вице-комиссара полиции.
Но тут взгляд Карла упал на его суперсовременные часы, и он заулыбался. Продолжения не последовало. Он ждал.
Роза не могла понять, в чем дело. Чего он ждал, почему его губы шевелились, словно он что-то считал?
– СЕЙЧАС! – Карл перевел взгляд на истекающего кровью парня. – Александр, – сухо сказал он. – Точное время 21:17. И ты задержан.
